Трудно быть убежденным трезвенником в стране, возвеличивающей виноградную лозу и восхваляющей ее плоды.
– Подумай сам, Хасан, – заметил его друг, – ведь лоза – такое же творение Аллаха всесильного и всемилостивого, как ты, я, барашек и звезда в небе. Аллах создал землю, виноградные лозы, а значит, и вино. Созданное Аллахом не может причинить вреда. Глупы лишь предрассудки…
Удивительно, но вино не усыпило Хасана. Не потянуло юношу и на великие подвиги. Он даже не стал спорить с Мехметом, доказывая, как сильно он уважает своего давнего друга. Капли пьянящей влаги помогли юноше лишь снять некий внутренний запрет, до сих пор удерживающий Хасана от рисования на людях. Впервые за поистине долгие годы его уголек набрасывал шарж за шаржем, портрет за портретом. Словно изображения вырвались на свободу из ненадолго ослабевших пальцев.
– Аллах милосердный, Хасан! Да ты стал настоящим художником!
– Нет, Мехмет, я только мечтаю стать им. Я потому и занимался словно безумный, что хотел, да и сейчас хочу понять, как же утроен человек, понять, как он двигается, ходит, говорит…
– Это огромная задача. Целой жизни, должно быть, мало, чтобы справиться с ней.
– Но размениваться на меньшие, согласись, друг мой, было бы неразумно. Да и времени жалко…
Мехмет усмехнулся.
– Друг мой, знал бы ты, сколь сильно ты сейчас походишь на своего отца. Ведь ему тоже никогда не были интересны простые задачи. Думаю, он мечтает сделать тебя царедворцем и политиком именно потому, что эта задача почти непосильная. И значит, как раз такая, как ему нравится.
– Быть может и так, друг мой, быть может и так. Не скрою, я не мечтаю походить на отца. И более того, надеюсь, что Аллах великий разрешит мне выбрать в жизни совсем иной путь.
– Так ты не оставил мысли стать художником?
– О нет. Я еще более укрепился в этом желании. Ибо лишь с углем или каламом в руках я чувствую себя нормальным, цельным человеком. Будто лишь рисуя, вижу я мир цветным и ярким, лишь изображая на бумаге обычный цветок, могу уловить его аромат, а попытавшись изобразить прекрасную девушку, могу плениться оригиналом.
– Несчастный! Так тебе еще неведома любовь женщины…
– Увы, это так, мой друг. Но мне снятся сны. Вернее, сон. Он столь удивителен, что моя душа целиком отдается ему, столь ярок, что более похож на реальность, чем настоящая жизнь, и более волнующ, чем самые страстные объятия…
И, не скрывая ничего, поведал Хасан Мехмету о сне и о девушке с прекрасной фигурой и волшебным лицом. Поведал, не стесняясь, и о чувствах, какие вызвала к жизни эта незнакомка.