Любовь Хасана из Басры (Шахразада) - страница 59
– О, если так говоришь ты, волшебница, то мне и в самом деле стоит сейчас же приступить к занятиям. Да и времени, быть может, осталось совсем немного… Ты права, я должен начать без промедления!
«Мудро, мальчик мой…» Эти простые слова, которые еще успел услышать Хасан, были последними перед тем, как он вновь погрузился в наставление об изучении и изображении живого существа, которое создал великий мастер живописи, живший в блистательной стране Аль-Андалус долгих пять сотен лет назад.
Хасан словно одержимый вновь перечитывал строки, которые, казалось, выучил уже наизусть. Но теперь для него каждое слово звучало иначе, по-новому. Он то и дело прекращал выписывать нечто важное, чтобы провести линию так, как это рекомендовал древний живописец. Вскоре все его записи были густо изрисованы, а руки юноши дрожали так, будто он долгий день таскал тяжелые камни и теперь вдруг присел отдохнуть.
– Аллах великий, сколь удивительно это мастерство, сколь оно прекрасно! Но почему же мне все время кажется, что наставление это не проясняет мой разум… Словно у птицы спросили, как она летает. И вот теперь птица высоким штилем пытается это объяснить. Но не упадет ли она вместо того, чтобы взлететь высоко в небеса?
«На твой вопрос нет ответа, юный Хасан, – вновь послышался голос Айны. – Есть художники и художники… Они столь различны, сколь непохожи друг на друга земля и небо».
– О чем ты, мудрейшая и желаннейшая?
«Я говорю тебе, мальчик, о том, что есть художники, создающие свои творения по науке. Они рассчитывают каждую линию, каждый мазок кисти, каждое движение пера. Их творения превосходны, как превосходны творения зодчих, где без точного расчета места каждого камня не обойтись. Но есть и другие художники. Их ведет воображение, порой не просто пылкое, а воистину необузданное. Оно не оставляет времени для расчета каждой точки на холсте или деревянной доске, оно рисует картины столь яркие, сколь только способна выдержать душа. И творения этих мастеров иногда не просто прекрасны, они оглушительно хороши, они волшебны – ибо раскрывают дорогу в иные миры, дарят возможность общения с существами, в реальность которых никто не верит».
– Я понимаю значение каждого из твоих слов, но смысл сказанного ускользает от меня, прекрасная греза…
Тяжелый вздох сотряс все вокруг.
«Юный Хасан, я пытаюсь тебе сказать, что ты принадлежишь к этим вторым. Твоя чуткая душа разглядела меня в толще камня. Твое воображение не сковывают цепи и вериги. А ты уроками и зубрежкой, наставлениями и поучениями пытаешься загнать себя в рамки ремесленника».