На мгновение ее глаза устремились в голубое небо. Потом Наринэ воспарила ввысь от восхитительного наслаждения. Она слилась с небом в единое целое и плыла, свободная, над беспокойной землей.
Ее ногти царапали его спину, оставляя на ней тоненькие полоски. Он упивался этой болью, и застонал от восторга, когда смог излиться в ее жаждущее лоно. Он отдал ей себя до последней капли и в изнеможении упал ей на грудь. Их сердца бешено бились.
Несколько минут они лежали, отдыхая, потом он скатился с нее, притянул ее к себе и сжал в сильном, но бережном объятии.
– Если бы я умер сейчас, любимая, это была бы славная смерть!
– А я подумала, что действительно умерла, – прошептала она в ответ.
Они полежали еще несколько минут. Их пригревало теплое солнце, а ветерок легко овевал кожу.
О, то было поистине сладостное воспоминание. Хасан отдался ему целиком. Он вновь ощутил радость нежного обладания, почувствовал кожей тепло солнечных лучей. Он весь отдался этому, теперь уже далекому воспоминанию. Рядом с ним лежала прекраснейшая из женщин. Вот она повернулась к нему, вот распахнула свои прекрасные глаза…
И вздрогнул Хасан. Ибо та, что только минуту назад глядела на него темными и прекрасными глазами, исчезла. В его объятиях, подставляя лицо для поцелуя, лежала Айна. Ее прикосновения были холодны, но холод этот обжигал, ее ласки были мукой, но мукой невыразимо сладостной. И ее вожделение поглотило разум Хасана, как гигантская волна поглощает утлую лодчонку, на которой глупый рыбак зачем-то вышел в бурное море.
– Хасан, мой прекрасный Хасан! – повторяла она.
– Айна! Прекраснейшая, несравненная! Самая желанная из женщин мира!
– Мой юный герой! Тебе одному под силу вернуть меня к жизни! Тебе одному удалось услышать мое сердце и мое вожделение!
– Я отдам свою жизнь, но ты вновь будешь живой!
– Глупенький. – Она хрипловато рассмеялась. – Но скажи мне, зачем мне жизнь, если в ней не будет тебя?
– Ты так любишь меня, прекраснейшая?
– В тебе, лишь в одном тебе для меня вся жизнь… все надежды… сама любовь для меня – лишь ты!
О, от таких слов разум может покинуть и самого здравомыслящего! У Хасана же трезвого разума не было уже давно. А те крохи, что еще пытались сопротивляться шторму погибельных страстей, более не могли вернуть юношу к разумному суждению о чем бы то ни было!
– Я клянусь тебе своей душой, всем, что мне дорого, что вскоре ты будешь живой! Я не пожалею сил, поверь мне, прекраснейшая, единственная из женщин, желаннейшая из всех!
Айна нежно улыбнулась и провела обжигающе-холодной ладонью по щеке Хасана.