Моя прекрасная и мудрая Лейла, конечно, оказалась права. Музыка приближалась. Закричали глашатаи. Ворота распахнулись… И вошел халиф. Я знал, что Гарун-аль-Рашид мой сверстник. В его покоях он всегда казался мне человеком пожилым, согбенным заботами и томимым неясной жаждой. Сейчас же, при ясном свете дня, я увидел, что в самом деле он совсем не стар – на щеках его играл слабый румянец, обычно полуприкрытые глаза сверкали, как темные алмазы, руки, перебиравшие четки, были молоды и сильны.
– Мир дому сему! Да хранит Аллах его обитателей!
– Мир и тебе, повелитель правоверных!
Я поклонился и жестом пригласил халифа в увитую виноградом беседку. (Замечу, что за те несколько мгновений, что мы раскланивались и приветствовали друг друга, в беседке появились яства и питье, – похоже, моя жена все-таки джинния…)
– Присядем же в тени и насладимся яствами и беседой.
Халиф пригубил чашу. Глаза его с интересом рассматривали все вокруг. Конечно, мой дом был не самым бедным, но все же разительно отличался от покоев Гаруна-аль-Рашида. Я молчал, ожидая, когда владыка изволит заговорить.
– Как уютно у тебя, Синдбад… А где же твои детишки?
– Мне приятна твоя похвала, о халиф. Малыши сейчас с матерью. В этот час она всегда их обучает. Кроме крохи Сулеймана, конечно. Он еще слишком мал, чтобы овладевать счетом и письмом. Но он вместе со старшими. Нет в этом мире более любопытного существа, чем мой сыночек. Он…
Я замолчал, поняв, что, подобно всякому родителю, могу говорить о детях часами, но, вероятно, делать этого все же не следует. Ибо ясно, что халиф спросил просто из вежливости и просто не знает, как заговорить о деле… Но я зря приписывал халифу собственные мысли.
– Благодарим тебя, Синдбад, за твою верную службу. Сейчас мы пришли просить тебя о последнем путешествии. Да, мы ведаем, тебе уже не мил дух странствий. Твой дом лучше тебя говорит о том, где его хозяину хочется проводить и дни и ночи. И потому мы сами решили просить тебя.
– Благородный халиф, я всегда к твоим услугам, даже если ты захочешь, чтобы я снарядил путешествие на Луну…
– Ну что ты, Мореход, так далеко мы не попросим тебя отправляться. Да и что там делать? – улыбнулся халиф.
Я поклонился, приложив руку к сердцу. Это был не просто благородный жест. Не зная еще, чего потребует от меня владыка, я волновался так сильно, что сердце готово было выскочить из груди. И мне показалось, что так я смогу его придержать.
– Скажи мне, Синдбад, беседуешь ли ты иногда с нашим мудрым визирем?
Я молчал, взвешивая, что ответить.
– Да, мой повелитель, иногда мы с ним обмениваемся мыслями, – решился наконец я.