* * *
Вот так закончилось второе путешествие.
– А завтра, – сказал Мореход собравшимся, – если захочет Аллах великий, я расскажу вам о чудесах своего третьего путешествия.
И когда Синдбад-Мореход окончил свой рассказ, он приказал выдать Синдбаду-ученику сто мискалей золотом. Синдбад взял их, ушел к себе домой, изумляясь тому, что пришлось вынести Синдбаду-Мореходу, и благодаря Аллаха и то, что он вновь позволил изумиться невероятным чудесам огромного мира.
А дома Синдбад-ученик решил записывать все, что рассказал его учитель, чтобы в назидание потомкам остались изумительные, полные правды повести Синдбада-Морехода.
Настало утро третьего дня ученичества Синдбада-носильщика. Вновь он покинул свой дом, чтобы прийти и услышать новый рассказ о невероятном путешествии Синдбада-Морехода. В руках его был свиток, а в кармане перо и самые черные из чернил, что смог предложить ему с утра лавочник.
– Доброго тебе утра, о Синдбад-Мореход!
– Да хранит Аллах и тебя, ученик. Теперь я вижу, что ты готов выучить тот урок, что я собираюсь преподать тебе.
– Я хочу лишь записать твои рассказы в назидание потомкам и для их поучения.
Мореход лишь благодарно поклонился и пригласил жестом ученика в тот же прохладный зал, что уже встречал гостей Синдбада-Морехода. Послышались шаги, и появились гости. Все собрались вновь, чтобы услышать изумительную повесть. Но теперь рядом с хозяином сидела женщина. Роскошный пурпурный чаршаф[4] скрывал контуры ее тела, но все понимали, что это хозяйка дома, благородная Лейла, одно воспоминание о которой делает голос Синдбада-Морехода полным меда.
Когда гости насладились и насытились, послушали игру прекрасной рабыни и успокоились душой, Синдбад-Мореход начал…
…Рассказ о третьем путешествии
Знайте, о братья, что предстоит вам выслушать рассказ о третьем путешествии; он более удивителен, чем рассказы, услышанные в предыдущие дни, а Аллах лучше всех знает сокровенное и всех мудрее.
Итак, я вернулся из второго путешествия и жил в радости и спокойствии. Да благословит Всевышний нашего халифа! Его заботами я мог более никогда не работать, не торговать и не путешествовать, ибо благодарность Гаруна-аль-Рашида оказалась велика. Рядом со мной была прекраснейшая из женщин. Чего еще пожелать правоверному? Так текли дни за днями. Я, подобно мудрейшим сказителям, рассказывал своей жене о чудесах мира. Близился день, когда у нас должен был появиться наследник. И не было в целом свете людей счастливее нас.
В то утро, когда начинается рассказ о третьем моем путешествии, Лейла сказала мне: