Приблизившись к ним, Гефестион остановился.
— Это воля царя, — извиняющимся тоном оправдывался солдат.
— Воля царя?! — гордая бактрийка откинула назад длинные промокшие волосы. — Я его жена! Я имею право входить к нему!
— Но мой повелитель приказал никого не впускать. Он желает видеть только своего хилиарха[3].
В это время Роксана почувствовала присутствие македонянина за своей спиной. Резко обернувшись, она со злостью посмотрела на него. Под испепеляющим взглядом ее темных глаз Гефестион почувствовал себя крайне неловко. На пьяных пирушках в кругу военачальников, да и в обычное время, он любил хвалиться тем, что был самым близким человеком царю. Он открыто кичился своим исключительным положением, чем вызывал сильную неприязнь со стороны остальных гетайров, которая однако скорей льстила ему, нежели смущала. Но с женой Александра все было по-другому. Понимая насколько эта женщина дорога и важна царю, он покорно и с чистым сердцем отдавал Роксане то, время, что раньше принадлежало ему, и даже искренне радовался тому, что его друг наконец-то обрел свою любовь.
Но македонская царица не испытывала по отношению к Гефестиону той же симпатии, хоть и показывала это исключительно в отсутствии Александра. Увидев, что ее муж в очередной раз променял ее ласки на обсуждение военных планов со своим верным хилиархом, она чуть не взорвалась от злости.
— Так значит, тебя он желает видеть, а меня нет! — прошипела она, приблизившись к Гефестиону.
— Обстановка складывается не лучшим образом, и Александр хочет обсудить наши дальнейшие действия, — он попытался успокоить ее.
— Неужели? — Роксана скрестила руки на груди. — А нельзя ли отложить обсуждения на завтра?!
— Это не я решаю, — македонянин опустил глаза.
«Почему эта женщина меня так ненавидит?» — промелькнуло у него в голове.
— Что ж, — с горечью в голосе проговорила царица, — мне остается лишь покориться воле любимого мужа. Иди же!
Она почти выкрикнула последние слова, резким жестом указывая ему в сторону шатра Александра. На мгновенье Гефестион оробел. Затем, понимая, что дальнейший разговор ни к чему не приведет и, ощущая, как ее взгляд жжет ему спину, вошел в палатку к царю…
* * *
Гарри очнулся от воспоминания и посмотрел на Лилиан. Тревис была полностью погружена в работу, и ее пальцы уверенно бегали по клавиатуре, выводя алгоритмы команд. Внешне она была абсолютно не похожа на Роксану, но ее самоуверенность и упрямое желание командовать напоминали Голдфилду македонскую царицу.
Раздавшийся стук оторвал его от размышлений. Втроем они как по команде обернулись к стеклянной двери.