– Арьята?
– Сама найдет…
Говоря про огороды, Шири намеревался отойти от места драки как можно дальше. Однако сразу за шинком пришлось остановиться и поспешно забраться в росшие под стеной кусты бузины пополам с лопухами и лебедой. Поводырь устало привалился к грязной кирпичной кладке. Их искали.
– …Да нет их здесь, ушли дворами…
– Куда ушли?! Из того мужика кровища хлестала дай боже: Ряк ему пузо располосовал…
– Видать, так располосовал, раз ушли… – философски закончил первый голос.
Потоптавшись еще немного у зарослей бузины, шаги начали удаляться и вскоре вообще затихли.
Поводырь уперся затылком в стену и мученически зажмурился.
– М-мастер… – Иленка осторожно тронула его за плечо.
– Э? – Шири удивленно воззрился на нее. Девушка перепуганно глядела на бледное лицо Поводыря.
– Ничего… жить буду, – хрипло буркнул он, отводя глаза.
Кусты нервно закачались, и в заросли ввалилась Арьята.
– Как вы… Та-ак… – девчонка неодобрительно уставилась на Шири. – Где Эдан?
– Его забрали, – хмуро сообщила Иленка.
– А вы, надо полагать, стояли и глазами хлопали?! – взвилась менестрелька.
– Никто не виноват в том, что он раззява и олух царя небесного! – раздраженно откликнулась девушка. – Нечего бегать сломя голову…
– Кое-чьи умственные способности тоже вызывают у меня вопросы, – ехидно заметил Поводырь. – Кому было сказано не влезать?!
– Да чего уж прибедняться – оба хороши! – оборвала их Арьята. – Тебя не сильно задели? – это уже к Шири.
– Нет, но у того паршивца имеется заговоренный клинок. Если бы простым мечом пырнули, я бы так не корчился. Болит, как шайтан знает что! Рана сама не закроется. Понавыдумывали всякой магической бурды, а мне теперь майся…
– Тогда идем. Я здесь недалеко кузницу видела. Там должны помочь, – менестрелька подала ему руку, помогая подняться.
– В кузнице? – заклинательница недоуменно уставилась на Смерть. – Не лучше ли обратиться к цирюльнику?
– Лучше, но туда уже наверняка обратились те, кого вы так любезно приласкали на площади, – иронично фыркнула девчонка. – Хватит ерепениться, идем…
* * *
На высоких шпилях Белгродно догорали последние лучи заката. Светило уже почти полностью скрылось за горизонтом, позволяя теплым июльским сумеркам окутать город легкой поволокой. В воздухе пахло пылью и свежей выпечкой. Стены зданий, прогретые за день, источали тепло, отчего в воздухе разливалась духота. Дома на Карминной улице, выстроенные сплошь из красного кирпича, в лучах заходящего солнца обретали ни с чем не сравнимый карминно-алый оттенок. Крытые рыжей черепицей крыши тусклым золотом догорали в закате.