Шагах в четырех перед нею, взбивая пыль рифлеными подошвами сапог, бодро вышагивал верный ее Поводырь – высокий, ладно сложенный мужчина лет двадцати семи – тридцати, в черной безрукавке и таких же штанах. За плечами у Поводыря болтался видавший виды тощий пятнистый рюкзак. Светлые, стального оттенка волосы были заплетены в косу, свисавшую вдоль рюкзака чуть не до копчика. Длинная челка, разделенная на две пряди и оплетенная красной тесьмой, эффектно обрамляла узкое загорелое лицо.
Завистливо поглядывая на него (вот ведь циркуль длинноногий – жарит как в преисподней, а ему хоть бы что!), Арьята возмечталась, чтобы данный субъект послужил не только ее Поводырем, но и Извозчиком, а точнее, Износчиком тоже, о чем не замедлила ему сообщить. В ответ на такое предложение Поводырь ехидно заметил, что тут его и похоронят, погребенного под смертной тяжестью. А посему Смертушке ничего не оставалось, кроме как топать ножками самостоятельно. И ножки вовсю поносили свою нерадивую хозяйку за такое непотребное с ними обращение, обещая после следующего привала отказать вообще.
Вскарабкавшись вслед за Поводырем на холм, Арьята знаком потребовала остановиться и, упершись руками в колени, тщетно пыталась восстановить сбившееся дыхание. Горячий воздух противно царапал пересохшую гортань. Девочка с надеждой приложилась к горлышку фляги и жадно выхлебнула оставшиеся полтора глотка тепловатой воды, вытрясая в рот последние капли.
– Дождя… – жалобно просипела она, – хочу дождя… Причем его должно излиться много, можно даже с громами, молниями и наводнением, иначе изойду на пот, и мир останется без Смерти…
– Разве это так плохо? – иронично усмехнулся Шириган Йонсу, ее верный Поводырь. Он обернулся к своей ведомой, и стало видно, что один глаз мужчины скрыт черной повязкой. Второй же как ни в чем не бывало хитро щурился на заливавшее землю солнце.
– Это с какой стороны посмотреть, – тоном, более подходящим для философского диспута, нежели для дорожной беседы, провокационно заметила девчонка. – Если с моей, то просто отвратительно, а остальные меня не интересуют. Да и тебя жалко… будешь ведь плакать по бедной маленькой Смертушке, безвременно покинувшей своего верного Поводыря. Как-никак почти девятьсот лет вместе… Так будешь плакать?! – она дернула его за оплетенную красной тесемкой прядь.
– Придется взрыднуть, – покладисто согласился Шири, лишь бы шкодливая менестрелька перестала посягать на святое, – но тихо и недолго, потому что смысла нет оплакивать вечное существо, хоть я к тебе и привязан, daeni