– Бежим! – вскрикнула Иленка, поджидавшая спутников за углом.
Над головами раздался звон стекла и треск ломаемых рам. Видно, оказавшиеся в ловушке люди решили не обременять себя выбиванием заклиненной двери.
– Daeni, далеко я его не утащу, – пропыхтел Поводырь, придерживая безвольно болтавшегося на плече Эдана. Забинтованный бок начало нещадно саднить.
Окно у них над головами распахнулось, и оттуда выплеснулись помои. Разминувшись с беглецами, они щедро заляпали преследователей. Послышалась заковыристая ругань и угрозы. Из окна вылилась очередная порция помоев, в этот раз нацеленная уже специально на нарушителей спокойствия. Вслед за помоями из окна высунулась тощая тетка в ночной сорочке и в бигуди. Услышав, каким могучим и трехэтажным кроют ее заляпанные мужики, она эмоционально пообещала, что помоев у нее еще достаточно, и многозначительно скрылась в окне…
Заминка преследователей позволила беглецам беспрепятственно добраться почти до окраины. Заклинательница на ходу рванула с шеи телепортационный амулет, разломила, швырнула вперед. В воздухе хлопком развернулся мерцающий в предрассветных сумерках квадрат.
– Шевелитесь! Он долго не продержится! – крикнула она, первой устремляясь в раскрывшийся межпространственный проход.
Стоило беглецам пересечь мерцающую границу, как портал конвульсивно дернулся и рассыпался мириадом искр прямо перед носом у погони. Барону Тарнице ничего не оставалось, как бессильно ругаться, стоя посреди улицы, да поносить негодных колдунов вкупе с нерадивыми стражами.
Небо на востоке начинало обретать мягкий персиковый оттенок, словно пушистым одеялом окутывая восходящее солнце. Подернувшись зыбкой предрассветной дымкой, будто тончайшей кисеей, неспешно несла свои воды река. Поблескивая капельками росы, раскинулся близ нее кочковатый заболоченный лужок. Покачивалась на понтонах лодочная пристань. Облупленная будка байдарочной станции терялась в утреннем тумане. Привязанная возле нее дворняга выскочила из будки и звонко облаяла сверкнувшую над берегом полосу. Сырой, напоенный речными испарениями воздух задрожал, разошелся рваной прорехой и выплюнул изрядно потрепанных людей прямо навстречу разгоравшемуся рассвету.
Поводырь, не удержавшись на ногах, вместе со своей ношей растянулся на густой мокрой траве. Шипя и ругаясь, он поспешно поднялся, оставив Эдана лежать на земле.
– Не скрою, – ехидно произнес он, – это была достойная идея! Склоняю голову. Но скажи мне, – Шири повернулся к Иленке, – о мудрейшая из великих чародеев, на каких куличках мы очутились?