Поняв, очевидно, что перегнул палку, Бен начал оправдываться:
— Ну что ты, что ты, дорогая, я, конечно, его уволил. На следующее утро он как ни в чем не бывало явился с утра на работу. Но я схватил его за шиворот и спустил с лестницы. А заодно выгнал и его секретаршу.
Образ отца, спускающего Майкла вместе с секретаршей с лестницы, поднял настроение Жанны. Но странное дело — она почувствовала, что вся эта история уже не трогает ее.
— Спасибо, папа.
— Когда ты бесследно исчезла, я решил, что это, возможно, из-за несчастной любви к Майклу. И позвонил ему. Поверь, Жанна, я хотел лишь счастья тебе.
— Ясное дело, для меня нет большего счастья на свете, как снова помолвиться с ним! Прошу тебя, папа, не вмешивайся в мои дела! — Услышав свой рассерженный голос, Жанна постаралась сбавить тон. — Я, папа, начала совсем новую жизнь. И не хочу, чтобы ты в нее вмешивался. Мне уже двадцать три года. Я способна все решать сама.
— Но ты же, можешь все решать сама и у себя дома! — В натуре отца властность явно перевешивала терпимость.
Жанна готова была разрыдаться и от тоски по дому, и от невозможности договориться с отцом. Почему он упорно не желает слушать ее?
— Нет, папа, не могу. Я нашла работу себе по душе и живу в таком месте, которое полюбила всей душой. Здесь тихо, мирно, а люди… люди чудесные. Но главное — я здесь нужна.
— Своей семье ты тоже нужна! Твое место здесь!
— Мое место там, где мне хорошо. Но это не означает, что я тебя не люблю. Поцелуй от меня маму, передай привет Джеффу и Джереми. Я люблю тебя, папочка!
— Жанна! Жанна! Не клади трубку, я… — Бен продолжал что-то кричать в телефон, но Жанна спокойно положила трубку на рычаг. Затем прислонилась к ней головой и дала волю слезам. Ничто не изменилось. Отец по-прежнему полон решимости управлять ее жизнью.
По полу кухни прогрохотали сапоги, и Сет заключил ее в объятия. Жанна попыталась утереть ладонью слезы и отодвинуться от него.
— Я замочу вашу рубашку…
— Да Бог с ней, с рубашкой! Не плачьте.
Он разъял руки ровно на столько, сколько требовалось, чтобы достать носовой платок из заднего кармана джинсов.
Тут нервы Жанны и вовсе сдали, она зарыдала, громко всхлипывая.
— Он так ничего и не понял. Даже слушать меня не желает. Ему нужно одно — распоряжаться моей жизнью.
— Да он, скорее всего, просто не хочет, чтобы вам было плохо. Будь у меня дочка, я бы вел себя так же. И задушил бы каждого, кто бы попытался ее обидеть.
Жанна сквозь слезы взглянула на Сета. С самого начала их знакомства она находила в нем сходство с отцом! На миг ей представилась маленькая девочка с темными волосами и глазами Сета.