– Ступай! – сказал он. – Ступай к Октавиану и благоденствуй! Когда-то я любил тебя, так почему среди столь многих предателей я должен убить именно тебя?
Человек встал и горестно посмотрел на него. А потом им овладел жгучий стыд, он с криком сорвал с себя доспехи, вонзил свой меч себе в сердце и упал замертво. Антоний, глядя на его смерть, не произнес ни слова. Тем временем ряды Октавиана приближались, и как только они взметнули копья, легионы Антония развернулись, чтобы бежать. Солдаты Октавиана остановились и начали осыпать их насмешками, но преследовать не стали, и никто из воинов Антония не был убит.
– Беги, мой повелитель Антоний! Беги! – закричал Эрос, его слуга, единственный, кто кроме меня, не покинул его. – Беги или станешь пленником Октавиана!
Антоний тяжело застонал, сел на коня, развернулся и поскакал к городу. Я последовал за ним, и когда мы проезжали Канопские ворота, у которых собралось множество горожан, Антоний обратился ко мне:
– Олимпий, скачи к царице и скажи ей: «Антоний приветствует Клеопатру, которая предала его! Он приветствует Клеопатру, желает жить и радоваться и прощается навек!»
Я поехал в мавзолей, а Антоний укрылся во дворце. Добравшись до мавзолея, я постучал в дверь, открылось окошко, и выглянула Хармиона.
– Впусти меня! – крикнул я.
– Какие новости? – прошептала она.
– Хармиона, – сказал я, – конец уж близок. Антоний бежал!
– Хорошо! Слава богам! – ответила она. – Я уже извелась от ожиданий.
Клеопатра сидела на своем золотом ложе.
– Говори скорее, человек! – воскликнула она, едва увидев меня.
– Антоний бежал, его войско бежало, Октавиан приближается к Александрии. Великий Антоний приветствует Клеопатру, предавшую его, и прощается навек.
– Ложь! – воскликнула она. – Я не предавала его! Олимпий, немедля отправляйся к нему и передай: «Клеопатра, которая никогда не предавала, приветствует Антония и прощается навек! Клеопатра умерла».
И я отправился исполнять ее повеление, потому что это совпадало с моими намерениями. Антония я нашел в Алебастровом зале. Он метался по нему, как тигр в клетке, воздевая руки к небу. Там же был и Эрос, единственный из слуг, кто остался с поверженным властелином, все остальные слуги его покинули.
– Мой благородный повелитель Антоний, – сказал я. – Царица Египта прощается с тобой. Царица умерла, приняв смерть от своей руки.
– Умерла? Умерла! – прошептал он. – Может ли быть такое? Неужели это воплощение красоты теперь стало пищей для червей? О, какая это была женщина! Даже сейчас мое сердце рвется к ней! И неужели она в последний миг все же превзошла меня? Того, чье величие некогда не имело себе равных во всем мире? Неужели я пал так низко, что у женщины оказалось больше силы духа, и она в своем царственном величии первой отправилась туда, куда боюсь пойти я? Эрос, ты с детства со мной. Помнишь ли ты, как я нашел тебя умирающего в пустыне и возвысил, дав место и богатство? Отплати мне добром за добро, спаси меня. Возьми свой меч и положи конец мучениям Антония.