Больше она ничего не говорила, лишь какое-то время неподвижно стояла и смотрела на меня печальными глазами. Потом подняла кубок и сказала:
– Царственный Гармахис, этот яд я пью за твое здоровье. Лучше бы я выпила его до того, как впервые увидела твое лицо! Прощай, фараон! Когда твои грехи искупятся, ты еще будешь царствовать над высшими мирами, куда мне хода нет, и твоя рука еще будет сжимать скипетр божества, царский жезл, которого я тебя лишила. Прощай же навек, больше мы не увидимся!
Она выпила яд, бросила на пол кубок и какой-то миг стояла с широко раскрытыми глазами, как человек, встречающий Смерть. Потом Смерть пришла, и Хармиона, прекрасная египтянка, замертво упала на пол.
Я тихо подошел к Клеопатре и, пока никто меня не видел, сел рядом с ней на ложе и положил ее голову себе на колени, как много лет назад, той ночью, рядом с пирамидой, когда была осквернена гробница Менкаура. Затем я поцеловал ее холодный лоб и вышел из дома Смерти, отмщенный, но с болью в сердце.
– Эй, лекарь! – окликнул меня один из стражников, когда я проходил через ворота. – Что там, в мавзолее, происходит? Мне показалось, я слышал чьи-то предсмертные крики.
– Ничего там не происходит… Все уже произошло, – ответил я и пошел своей дорогой.
Едва выйдя в темноту, я услышал голоса и топот ног посланцев Октавиана.
Я быстро пришел домой и увидел Атуа, ждущую меня у ворот. Она провела меня в дальнюю комнату и затворила двери.
– Свершилось? – спросила она, повернув ко мне изборожденное морщинами лицо, ее седые, белые, как соль, волосы блестели в лучах светильника. – Но зачем же я спрашиваю? Я ведь и так знаю, что все кончено!
– Да, все закончилось. И закончилось хорошо, старая женщина. Все мертвы! Клеопатра, Ирас, Хармиона… Все, кроме меня. Я один остался жить.
Старуха распрямила плечи и воскликнула:
– Теперь позволь и мне уйти с миром. Я увидела смерть твоих врагов и врагов Кемета. Ла-ла! Значит, не напрасно я прожила больше положенных человеку лет. Мои желания исполнились: я собрала росу Смерти, и твои враги испили мой сбор! Поникло надменное чело! С него упала корона! Позор Кемета обратился в прах! Ах, как бы я хотела видеть смерть этой распутницы!
– Прекрати, женщина! Прекрати! Мертвые отправляются к мертвым. Они попадают в царство Осириса, и вечное безмолвие запечатывает их уста. Не надо оскорблять великих после их смерти. Теперь собирайся. Нам надо спешить. Мы вернемся в Абидос, чтобы все закончить.
– Возвращайся, Гармахис… Возвращайся, а я уже не стану сопровождать тебя. Я не могла позволить своей жизни оборваться раньше. Лишь ради этого часа я задержалась на этой земле. Теперь же я развяжу узел, который держит мою жизнь, и освобожу свой дух! Прощай, принц, моя дорога жизни пройдена. Гармахис, я любила тебя с колыбели, когда ты был еще совсем маленьким, и до сих пор люблю с той же нежностью. Но в этом мире я больше не могу делить с тобой горе и радость. Я прожила свое. Мои силы иссякли. Осирис, прими мою душу! – Ее дрожащие ноги подкосились, и она упала на пол.