За изгородью голодно замычала корова.
— Иду, милая, иду, — послышался грудной женский голос.
Ратмир понимающе ухмыльнулся и повернул голову, отыскивая молодого.
— Слышь, Федец. Залезь-ка по-быстрому, глянь что там. Только чтоб тихо у меня!
— Это мы мигом, — радостно осклабился молодой подельник.
Положил топор и бесшумно юркнул наверх. Прошелестев иголками, устроился в развилке.
Соратники замерли, заинтересованно поглядывая наверх.
— Ну чего там, сказывай давай уже, не томи, — сердито шепнул Власий. — За смертью его только посылать…
Федец свесил голову и горячо зашептал:
— Эх, хороша же деревушка! Десятка полтора домов, пяток собак, куры, баба с коровой пошла…
— Да тьфу ты, — досадливо сплюнул Ратмир, — опять он о своих бабах… Мужиков кого видать?
— Не, пока не видать.
— Ага… А сколько, ты говоришь, там собак-то?
— Да штук с пяток.
— С пяток, говоришь, — воевода задумчиво огладил бороду. — И небось все здоровые?
— Да не, шавки. Бывало и здоровее видал.
— Шавки это хорошо. Всё, слазь давай, — требовательно махнул рукой Ратмир.
Дождавшись, когда молодой спустится, обвёл всех требовательным взглядом.
— Все слышали? Собак мало, мужиков не видать. Видно, кто по дрова, кто на промысле. Так что если не хотите топориками помахать, брать всё надо быстро и уносить ноги. Пока мы по воде выгребать будем, они нас берегом могут опередить. Деревень тут полно, и все родственники. Если объединятся, маловато нас будет для хорошего боя…
Власий презрительно скривился.
— Хорошего боя? Так их нурманы-то каждый год и щиплют всех помаленьку. Здешние мужики, чай, и за топор-то не знают с какой стороны взяться.
— Так то нурманы, — мрачно глянул Ратмир. — Нашёл с кем себя равнять. Вепсов тоже чуть подучить, да доспехи хорошие дать, и нурманам мало не покажется. Аль забыл, как прошлой осенью троих наших всяким дрекольем покалечили?
Власий пожал плечами.
— Так покалечили же, не убили.
— Вот и я о том же, — выразительно глянул воевода. — Если бы их врасплох тогда не застали, то и убили бы. Потому ещё раз говорю, пока нас маловато, быстро всё берём и тащим на ушкуй. До вечера у меня ещё пара деревень малолюдных на примете есть.
— Вот это дело, — оживился Федец.
— А ты вообще помалкивай, — показал внушительный кулак воевода. — Увижу, что вместо дела ты опять по бабам, уж не обессудь.
Перехватил топор поудобней и повернулся к ограде.
— Ну что, двинули помаленьку…
Луша забросила курицу в горшок и поставила ближе к краешку на малый огонь. Не ровен час, чуть зазеваешься, весь отвар убежит, вот тогда чад в избе поднимется, не продыхнуть. Стыдобища-то какая будет. Хороша же хозяйка, гости скажут. С готовкой и то сладить не может.