– Уверен, что ее показания чего-нибудь стоят?
– По крайней мере, по одному эпизоду собрать улики все еще возможно. Так я думаю...
– И?..
– За полгода до их развода Анатолия Владимировича внезапно обуяла страсть к благотворительности: нашел некоего старичка, Ивана Георгиевича Сапрыкина, владельца однушки, инвалида второй группы... Болезнь Паркинсона... Не знаю уж, как он влез к нему в душу, но тот, похоже, был рад любому, кто мог ему помочь. Паркинсон, если вы не в курсе, болезнь подлая: от нее не умирают, однако неподвижность в будущем практически гарантирована...
– Почему тогда группа была только вторая?
– Сапрыкин передвигался тогда самостоятельно, более-менее мог себя обслужить, никаких признаков деградации пока что не было. Подводила его, как сказала Дина Петровна, только одна половина тела – ногу подволакивал, рука не действовала... Правая или левая, она не в курсе. Словом, ситуация была очень похожая на историю с сестрицей Глухова: имели место сумки с продуктами, которые он носил раза два в неделю Сапрыкину. Иногда – соседи должны были это видеть – выгуливал старика. А потом тот внезапно умирает, якобы от обширного инфаркта, и выясняется, что квартиру свою он подписал не единственному племяннику из провинции, а Глухову Анатолию Владимировичу!
– Володя, а почему «якобы от инфаркта»?
– Потому что Дина Петровна уверяет, что на самом деле бывший супруг подсыпал старику в кашу какой-то химикат – не просто ядовитый, а чреватый тем, что слабые сосуды под его воздействием лопаются... Готова подтвердить это где угодно, поскольку собственными глазами видела, как муж принес яд с работы и, отправляясь к старику, прихватил одну порцию дряни с собой. А на следующее утро Сапрыкин и был им же найден мертвым...
– Да-а-а, грубая работенка-то... – пробормотал Турецкий.
– Это как сказать, – не согласился Яковлев. – Дина Петровна утверждает, что тогда ребята из отделения милиции пытались вокруг этой истории что-то нарыть, но до уголовного дела не дошло... Ну а дедову квартиру Глухов, понятно, вскоре продал. Племянник, говорят, тоже пытался в суд подать, но все было по закону – завещание есть завещание. Так эта история и канула в Лету...Они немного помолчали, Александр Борисович переваривал полученные сведения, задумчиво перебирая бумаги на своем столе.
– Сколько, говоришь, у тебя еще дней до отпуска? – поинтересовался он наконец, а Яковлев вздохнул:
– Ну дня три еще свободно могу в этом деле покопаться... А дальше можно Галку привлечь. Она должна с завтрашнего утра по одному делу освободиться.