Ирина отозвалась сразу, после первого же гудка, словно так и не выпускала из своего кулачка телефон с того момента, как он оставил ее в палате на попечение симпатичной молоденькой медсестрички.
– Шурик! Скажи, только честно: ты на работе?..
– А ты сама скажи мне тоже честно: ты у нас ясновидящая? – Ему было немного неловко от того, что жена его так легко вычислила, и он тут же добавил: – Знаешь, дома без тебя как в погребе и даже хуже: куда ж мне еще податься?.. Сама же выгнала! Другая бы на твоем месте радовалась, что у нее муж – важная шишка! И отдельную палату выбил, и право посещений в любое удобное время...
Ирина Генриховна издала какой-то неопределенный звук, после чего заговорила более членораздельно:
– Ты и сам знаешь, как я отношусь к блату... Если хочешь знать, мужчин, даже таких шишек, как ты, в роддома на наши этажи не пускают никогда, ни за что и ни под каким видом... И мне перед остальными женщинами неудобно! Каждая хотела бы своего любимого и единственного тут видеть, а досталось только мне! Я что, звезда шоу-бизнеса или дочь президента, что ли?..– Но-но-но! – полушутя-полусерьезно остановил ее Турецкий, который едва ли не впервые в жизни, помещая жену в этот конкретный, едва ли не лучший в Москве роддом, действительно использовал свое служебное положение: главврач, руководивший упомянутым учреждением, был обязан Александру Борисовичу не больше и не меньше как жизнью собственной супруги...
Около года назад эта весьма темпераментная дама, занимавшаяся собственным бизнесом, влипла в историю, связанную с убийством ее зарубежного партнера, да еще и в качестве основной подозреваемой... История в свою очередь попала в Генеральную прокуратуру, прямехонько на стол к Турецкому, которому пришлось вести расследование в компании с представителями ФСБ: партнер подозревался, помимо всего прочего, еще и в шпионаже... Словом, над супругой Семена Львовича Зоскина, известного в столице гинеколога, нависла целая гроздь нешуточных подозрений. И если бы не Александр Борисович Турецкий, еще неизвестно, чем бы все тогда кончилось.
– Лучше скажи, – спросил он, – как ты себя чувствуешь и что говорят доктора?
– Отлично я себя чувствую – это во-первых, и у меня сейчас Катя – это во-вторых!
– Та-а-ак, – обиженно протянул Турецкий, который и в лучшие-то времена ревновал жену к ее лучшей подруге. – Катя, значит... ну-ну! А бедный Шурик, выходит, лишний в этом женском царстве!
– Да ладно тебе, – смягчилась Ирина. – Я ж тебе еще в-третьих не сказала! Кроме того, вечером, после шестнадцати и до восемнадцати, ты вполне можешь приехать!