— Некогда думать о смерти: надо могилу копать! — сказала Пелагея Трифону, когда он выбил трубку о камень и встал, чтобы идти достругивать доски.
— Ты, Трифон Иваныч, почище стругай! — крикнула Трифону Пелагея.
— Вымою… будет что надо!
— К завтраку смерила заступом:
— Эна… сажень!
Пелагея кликнула Трифона, Трифон подал ей руку, упершись босыми ногами о край, и Пелагея, приставивши заступ к стенке могилы, легко взобралась наружу.
— В земле, дядя Трифон, тепло, как в избе!
Смотрит Пелагея на Трифона, красная, потная, на щеках веселые ямки, а в золотых ресничках висят песчинки, песчинки набились и в косу, коса от работы разбилась и до пояса покрыла ей спину.
Трифон в могилу взглянул, заступом деловито смерил и начал Пелагею хвалить:
— Добрая горница… скажет Аким спасибо!
— Хороша? — говорит Пелагея с улыбкой.
— Чего же еще!.. схороним, уж не убежит!.. пойдем-ка, у меня осталось только крышку доделать!
Пелагея погладила доски у гроба:
— И верно, что вымыл: ни задоринки руки не слышат!
Сказала Пелагея спасибо и гроб, как перушко, взвалила на плечи.
После Трифон крышку принес и поставил ее к двери у входа…
* * *
Пелагея весь день хлопотала, не пила, не ела и в тот день не топила печь: боялась, как бы дедка Аким до утра из гроба не вытек!
В полдни опять смоталась к отцу Никанору: лишний раз попросить никогда не мешает. Долго Пелагея просила прийти завтра и справить свекра пораньше.
— Псаломной молитвы не будет? — спросил отец Никанор.
— Да нет уж, батюшка: сама почитаю!
— Как знаешь…
— Не на что, батюшка…
— Тебя учить — только портить, — шутливо сказал отец Никанор.
Пелагея вернулась домой и тут же достала с полки Псалтырь, стерла с него передником пыль и встала к свекру в угол, к окну: побежал псалом за псалмом, и в избу надвинулись тени.
Бес-очажник
…К вечеру, когда пригнали коров и в окна просунулись красные пики, расколовшись на мелкие красные брызги о гроб с дедом Акимом, Игнатка-подпасок пришел домовать…
У нас пастухи в Чертухине ходят по ряду. Корова считается ножка, летник подтелок — полножки, а четыре барана — черёд, идут за корову. Значит, так: сколько пойдет копыт у тебя на выгон в Егорье, столько и чередов пастух будет жить и харчиться…
Пелагея совсем про черед забыла в хлопотне, а Игнатка пришел чуть ли не на две недели.
— Здорово, хозяйка! — крикнул ей громко Игнатка из двери.
Пелагею холодной водой так и обдало, потом бросило в жар, Псалтырь в расплохе она Акиму положила на нос и к печке позвала Игнатку…
— Не обессудь, я сегодня и печь не топила, — шепчет ему Пелагея, усадивши его за залавок.