— Постой, Иван Палыч, — кричит расходившийся Сенька, — давай мне веревку подлиннее… я ему докажу!..
— Да что ты, спятил, что ли?.. Вешаться, что ли, хочешь? — смеется уже веселым, заливистым смехом Иван Палыч. — На глазах у смерти вешается кто же, заливушное брюхо?..
— Нет-нет, Иван Палыч, я бы за бутылку бы, да что — за глоточек один, сейчас его искоренил без остатку…
— Это кого же, черта, что ли?
— Нет, Иван Палыч, островушного немца искореню…
Иван Палыч поднялся на локтях, глядит на Сеньку: что у него, клепки, что ли, из головы выпали? Так не похоже — Сенька как Сенька, глаза только так и горят как уголья и руки на коленях трясутся…
— Ты что это, Сенька, мелево мелешь, ложись сию же минуту, а то назад руки скручу и шомполом по сидячему месту…
— Иван Палыч, — тихо говорит Сенька, — послушайте вы меня, дурака, ведь дурак, да не очень, семь лет управлял большим перевозом, ты это только пойми…
— Да это мы всё понимаем; ты ведь не на Волге сейчас, а на Двине, тут, брат, несь не бабы полощут белье — он те так полоснет!
— Вода, Иван Палыч, по всему свету по одному закону бежит…
— А… это верно, — говорит Пенкин спросонья, повернувшись к Сеньке лицом и полой протирая глаза…
— Знамо дело, что верно, — торопливо подхватил Сенька…
— Ты, Иван Палыч, послушай Сеньку, он ведь ба-альшой кесарь, да командиру доложь, может быть, толк какой будет…
— Ну, бреши, Прохор Акимыч…
— В нужде, Иван Палыч, человек в два раза умнее…
— Ну, так и быть, рассказывай, Сенька!
Мы все приподнялись с нар, закурили, приготовились все заранее вдосталь от новой Сенькиной выдумки посмеяться, а Сенька только всего и сказал:
— Надо мне, Иван Палыч, для всего дела веревку подольше, пороху побольше, ночь потемнее да артиллериста поумнее… Вот, и больше ничего не скажу…
Лег на нары и только потом, когда все угомонились, он опять тихонько подошел к Ивану Палычу и прошептал ему на ухо:
— Вы спите, Иван Палыч?
— Нет, не сплю, решаю твою задачу, — говорит ему миролюбиво фельдфебель…
— Все равно не решите…
— Почему? Что же, у меня, по-твоему, ума твоего меньше?..
— Да нет, ума-то у вас больше, да я самого главного не сказал, что еще для этого нужно…
— Ну, а что еще, Семен Семеныч? — приподнялся Иван Палыч и воспаленными глазами посмотрел в воспаленные Сенькины хитрые глаза…
— Усё узнаете, скоро захвораете!..
— Слушай, Семен Семеныч, коли наладишь такое дело, так ведь я не знаю какую награду получишь… Скажи, Семен Семеныч, что еще надобно?..
— Ин ладно, давай полтинник, скажу…
— Дам, собачий сын, говори!..
— Дашь?
— Дам!..
— Дашь?
— Дам, ей-богу же, завтра дам и за заливухой пущу…