Никто ко мне не пришел, кроме двух снов. В первом сне был Левчик, гуляющий по дому, просящий добавки, бегающий за мячиком… Ничего с ним плохого не происходило, поэтому я этот сон смотрел с удовольствием.
Второй сон был про человека, чья душа магией заключена в куст, просящего сломать ветку, чтобы эта кара для него быстрее прошла. Он долго стенал, проклиная себя за решение написать одну книгу, ибо с этого и начались его мучения…
Проснулся я весьма озадаченным этим последним сном и долго размышлял, что это все означает и для чего оно мне нужно. Но ни на следующий день, ни в последующие дни речного путешествия разгадка не пришла.
Путешествие продолжалось, я наслаждался отдыхом, видами с палубы, ветрами, приносящими Силу, вечерними концертами… Даже кухней, ибо два раза в день они кормили весьма пристойно — и лишь на третий раз была рыба.
Километры пути по Великой ложились под форштевень судна и исчезали под ним.
Дни сменялись днями, и вот однажды в десять утра перед моими глазами открылась Казань. Этот этап путешествия закончился. Что-то щелкнуло за спиной. Не реально, метафорически. Это ощущение сменилось догадкой, что все три вещих сна в первый день пути явились не просто так. Ибо все последующие дни сновидений не было. Ложился и просыпался. Выспавшимся, но без снов.
Возможно, в этих трех снах таится ключ, или даже несколько ключей, к последующим дверям, закрывающим мне путь. Посмотрим. Вот сейчас передо мною следующая дверь: казанская. Потом будет уржумская, потом дверь на этом самом озере с плавающими островами. Будут ли двери дальше — увидим. А пока — шагну к этой. Казанская дверь шумела на разные голоса. Нас встречала толпа народу. Опять все оттопчут… Хоть надевай кольчугу и сапоги. Ну, кольчуга пусть пока едет в багаже, а вот сапоги надену. Полуботинки плохо защищают от женских каблучков.
Нагрузился вещами, сделал самое злобное выражение лица, на которое способен, и пошел на прорыв. И протолкался к стоянке извозчиков и взял штурмом одного из них.
Вместе с ним дождался выгрузки вещей из трюма. Число мест груза не уменьшилось.
Теперь «Сары-Гюзель». Как рассказывают, сначала гостиница называлась просто «Гюзель», а желтый цвет стен впоследствии изменил название. И еще говорят, что, когда хозяин услышал новый вариант названия, он сначала злобствовал, потом смирился, потом название ему даже понравилось. Увы, это было 80 лет назад, так что некого спросить, действительно ли так было, как говорят, и что за причина заставила хозяина полюбить это новое название.
Потомки хозяина с тех пор традицию поддерживают и регулярно подновляют желтизну стен. Сколько раз я бывал в Казани — всегда здание ярко-желтое. Благо гостиницу с реки хорошо видно. Второй корпус тоже ярко-желтый, но старое здание его закрывает. Я заказывал номер именно во втором корпусе. Там на втором этаже находятся одноместные недорогие номера. На первом — двухместные или трехместные, а старый корпус переоборудован под номера для купцов, чтобы там и сам купец поместился, и его приказчики, и чтобы еще место осталось, дабы продолжить банкет в номере после ресторана. Есть и своя гостиничная кухня. Можно заказать еду в номер, можно поесть в специальном зале. А можно не заказывать, а есть по настроению. Так я и решил сделать и сообщил об этом портье. Впрочем, портье в Казани называются по-местному не так. К сожалению, этого слова я никак не могу запомнить. Услышу и вновь забуду.