Совершив все великие дела, я с чувством глубокой удовлетворенности пошел поздно завтракать или рано обедать. Поскольку я никакого первого блюда не заказывал, это будет не обед, а завтрак. Удовольствие от проделанной работы несколько смазывало то, что все утро я ощущал себя не в своей тарелке от отсутствия оружия. Поскольку мне еще предстояло покупать разное умывальное, я прежде зашел в гостиницу за оружием, чтобы совершить покупку мыла в безопасных условиях. Но тут меня перехватил портье, позвавший к телефону.
Звонил из редакции тот самый человек, что занимался сбором заказов для меня. Только теперь ему (точнее, его брату) нужна была помощь. Что-то со спиной случилось, не может ни встать, ни разогнуться.
А знает ли уважаемый работник газеты, что мой контракт с газетой уже закончился?
Знает, но…
А знает ли он же, что я уже оплатил все налоги, и, закрыв все дела с торгово-промышленной палатой, мне неудобно закон нарушать, вновь занимаясь этой деятельностью?
Да, но…
Я подумал и решил так. В качестве платы пойдет извозчик туда и обратно и обед. Таким образом, ни городская казна, ни газета не смогут претендовать на долю от съеденных мною щей, и я не буду ощущать себя нарушителем. Поэтому я жду извозчика в гостинице. Повесил трубку и пошел брать оружие.
Залечив радикулит брата газетчика, я был довезен до «Северной короны» и там накормлен обедом. Оттуда зашел на рынок, купил оставшееся — и уже в гостинице сделал заказ на глажение парадного костюма.
Из великих дел оставались только сборы в дорогу, но я почувствовал, что делами сыт по горло и желаю чего-то более возвышенного, чем складывать носки и кальсоны. Что выбрать из возвышенного — духовая музыка в Струковском саду или фильму «Старый кто-то там»? Пожалуй, лучше музыка…
Возвращаясь со встречи с возвышенным, купил себе пирожков и молока на ужин и на завтрак. Чтобы завтра утром меньше терять времени на переходы, а больше потратить на сборы.
Впрочем, я еще вечером немного поработал и часть вещей уложил. Наградой за правильное направление мыслей послужил сон, в котором я плыл на судне по Великой и, стоя на палубе, видел в небе золотистого цвета дорогу, убегающую на север…
Проснулся я как раз на этом сне. На часах было полшестого. Вот этим и воспользуюсь для работы.
Сделал неотложные дела и до девяти сидел и собирался. Съел оставшиеся пирожки и отправился в баню. На сей раз я попал в баню в восточном стиле. В такой я уже бывал — в Харазе. Только в Самаре воду греют специально, а в пригороде Хараза Сивишли (обозначает по-харазски нечто вроде «За болотом») в банях текут подземные горячие воды. Оттого жители харазской столицы значительно чистоплотнее своих родственников-кочевников. Старые верования не разрешают им осквернять грязным телом реки и озера, оттого кочевник моется только тогда, когда случайно попадет в голом виде под дождь. А тут вода подземная, на речную не похожая, мойся, не боясь кары небес…