Смотрю на него и кладу руку на его лоб.
— Тебе плохо?
Он фыркнул.
— Хватит искать во всем скрытый смысл. Быстрее постареешь.
— Самый старый среди нас — ты.
— Ты что-то сказала мелкая? — Андрей щелкнул меня по носу, прикасается к моему шарфу, — у тебя шарф развязался. Как он был?
Я улыбнулась.
— Немного левее. Да вот так. Андрей? — зову его и легонько касаюсь его губ поцелуем. Он так испугался внезапного порыва, что его лицо напоминало человека получивший самый страшный приговор в жизни. Подмигиваю ему, хватаю за руку и волоку нас в кабинку. Андрей не дал мне сесть у окна, посадил к себе на колени и дал сигнал рукой. Мы тронулись. Колесо медленно поднималось на самый верх. Я любовалась открывшимся видом на ночной город и ожидала разговора. Андрей бы не позвал сюда, будь на то необходимость и я задрожала.
Почувствовав дрожь Андрей крепче прижимает к себе, согревая теплом своего тела. В ответ я обнимаю его, кладу голову на плечо и вздыхаю. Интересно. Чем он занимается? Простой рабочий не может позволить себе баловство в парке. Хотя если помнить о его прошлом, он мог сколотить достаточное состояние. И все же. Куда-то же он уезжает.
— О чем думаешь? — слышу его голос у самого уха.
Я смотрю на высотную башню. Должно быть это телевышка.
— О том, куда ты пропадаешь днями.
Едва я закончила говорить, Андрей застыл, сердце неистово застучало в груди.
— Если не хочешь — не говори, — быстро говорю я, стараясь не выдать разочарование, — мне все равно.
— Разве?
И все?
— Ну…
Я замолчала не зная: продолжать или нет.
— Ну же Сабо, говорите. Вы ведь обожаете разгадывать тайны. Поведай о своих мыслях. Куда я пропадаю днями?
Он что, злиться? Я заерзала.
— Не делай так. Я мужчина, а не чертов робот и я жду ответ на вопрос.
— Потом не говори, что не предупреждала!
— Ты и не предупреждала, — справедливости ради напоминает он. Черт бы его побрал! — И?..
Сам попросил.
— Ты гангстер?
Прошли несколько долгих минут молчания. Андрей отстраняется от меня, от чего мне стало холодно. Он так приятно согревал! Смотрит внимательным взглядом, и резко заходится диким хохотом.
— Эм… — потянулась я к его спине. Он так заразительно смеется, от чего я сама хихикнула.
— Ты хихикаешь, — произнес он между приступами смеха. Лицо раскраснелось, волосы прилипли к его щекам. Я обиделась.
— Я не хихикаю. Я никогда не хихикаю.
— Гангстер?! — повторяет Минаев, прикрывая лицо ладонью, другой стуча по колену.
Надув губы, сложив руки на груди, я отсела на другую сторону кабинки, отвернулась к окну. Кажется, мы добрались до самого верха колеса обозрения. Паника понемногу подкрадывается ко мне. Лучше бы оно двигалось, а не стояло, и не приходилось бы гадать — свалимся мы или нет.