Ночь. Луна. Посреди плеса, на том месте, где был островок, днем торчала щетинка кустарника. Сейчас ее уже нет.
И от двух поврежденных при взрыве полузатопленных барж остались над водой только мачты и надпалубные надстройки. А еще перед сумерками Григорий видел, как через палубу, пенясь, перехлестывала волна.
Судя по всему, в горах беспрерывно идут дожди. Вода в Дунае прибывает. Ну и что из того, что она прибывает?
Силуэты судов, стоящих на рейде, темнеют поодаль. Мимо борта с шорохом пробегает волна. Лунная рябь колеблется на воде. И в светлом дрожащем воздухе звуки негромкой песни — как рябь…
На одной из дальних барж запели два матроса, украинцы:
Ты-хо-о, ты-хо
Ду-на-ай во-о-оду нэ-сэ…
Знакомая песня! Певали ее и дома, в Гайвороне, девчата на дубках. Но у мужчин получается как-то задушевнее.
Свет в кают-компании погас наконец — офицеры штабного тральщика, поболтав после ужина, разошлись по каютам.
Григорий немного еще послушал песню. Потом и певцы ушли спать. В лунной тишине раздаются лишь негромкие вздохи волны да изредка протяжные возгласы. То перекликаются вахтенные на судах.
Только вахтенные бодрствуют в эту нескончаемо длинную лунную ночь. Да он, командир бригады, не спит, не может заставить себя заснуть.
Впрочем, нет! Еще кто-то стоит неподалеку на палубе. Кто это?
Повернув голову, он различает фигуру, прижавшуюся к фальшборту на полубаке.
А, Кичкин! Тоже почему-то не спится ему…
Со временем выйдет из него неплохой офицер, данные для этого есть, только пока слишком еще порывист, восторжен. Но это пройдет. Беда его, и не одного его, в том, что сразу же из военно-морского училища попал на действующую флотилию, не прошел в мирных условиях школу становления офицера. Отсюда угловатость, мальчишеская обидчивость, а также неуверенность в своих силах, которая маскируется порой фанфаронством. Теперь, в боевой обстановке, буквально на ходу приходится обтесывать его характер.
Что делать? Война нетерпелива. Война не ждет…
В ОБХОД ДУНАЯ?..
И опять мысли от Кичкина и переменчивых военных обстоятельств возвращаются к загадке Молдова-Веке.
Карта Дуная по-прежнему перед Григорием, каждый изгиб реки, каждая протока ее. Так столб света, погаснув, оставляет на сетчатке человеческого глаза дрожащую черную тень.
Удивительная река — Дунай. Вторая в Европе по величине после Волги, она низвергается с высоты тысячи метров, с восточного склона Шварцвальда в Германии, но не вертикально, а наклонно — через всю Юго-Восточную Европу, совершая десятки превращений на своем пути: то растекаясь в широчайшей пойме, то вдруг оборачиваясь свирепым горным потоком.