Григорию стало жаль дельфинов. Они были такие игривые и забавные, совсем как веселые черненькие свинки!
И разве это не предательство? Когда любопытный дельфин доверчиво шел на шум винтов, в него вдруг начинали палить. Словно бы человек подозвал симпатичного пса, тот, улыбаясь всем телом, от морды до хвоста, кинулся в ноги, и тут-то его ни с того ни с сего огрели бы дубиной…
А загон в воде — это было совсем нехорошо. Дельфинам, наверное, тоже хотелось поиграть в пятнашки с ребятами.
И Володька замолчал, пригорюнился после загона.
Однако долго молчать было не в его характере. Устраиваясь спать в каморе, где они ночевали с Григорием, он сказал отрывисто:
— Рыба глупа, дельфин умен. Почему?
Григорий не знал.
— Мог бы сам догадаться. Не в Гайвороне живешь, дельфин всегда перед глазами. Ответь: почему он всегда перед глазами?
Григорий покорно молчал.
— Пароходы сопровождает, — продолжал Володька, — прыгает, кувыркается, всячески себя выказывает. Или кинется на пляж — курортников из воды погонит. Для шутки, конечно. Ну, смекаешь, нет?
Это была обычная его манера. Когда Григорий начал чувствовать себя совершенным дурнем, Володька соблаговолил перейти к пояснениям. Оглянувшись, понизил голос:
— Весть подает!
— Яку весть? — спросил Григорий, тоже пугливо оглянувшись.
— Я, мол, человеком был.
— Брэшэшь!
— Стану я брехать! Дельфин же вроде оборотня. Слыхал про Атлантиду?
— Ни…
Был, оказывается, такой остров, очень большой, с красивыми городами, башнями, лесами и реками, и вдруг затонул от землетрясения, как тонут в бурю корабли.
Однако население, по словам Володьки, успело загодя подготовиться. Ученые там были умные. Они даже срок предсказали — через столько-то, дескать, лет потонем. И жители начали тренироваться. Подолгу сидели под водой в бассейнах и ваннах, сначала по одной минуте, потом дольше и дольше. Приучали себя есть сырую рыбу и водоросли — хоть и противно, а надо! В общем, постепенно переходили на подводное довольствие. Ну, плавали, конечно, мирово, об этом нечего и говорить. И когда наконец тряхнуло их согласно предсказанию, были вполне подготовлены: полурыбы-полулюди. Вильнули плавниками и поплыли себе в разные стороны.
Вот почему дельфины жмутся теперь к людям, стараются объяснить: мы же родичи с вами, тоже были людьми в давно прошедшие времена…
Григорий был потрясен:
— А мы с тобой в сети их!
— Да, некрасиво, брат… Я над их прыжками, понимаешь, голову ломаю. Что бы эти прыжки означали? Может, код? Видал, как глухонемые на пальцах разговаривают? И тут вроде бы так. Скажем, два прыжка в одну сторону «здравствуй», три в другую — «прощай». Или еще как-нибудь.