Возбужденное лицо Филиппа мгновенно вытянулось. Слева ахнула Лилибет.
– Понятно, сэр. Спасибо. – Филипп повернулся и побрел обратно к озеру.
О черт.
Он глянул на Лилибет и тут же пожалел об этом. Синее пламя в ее глазах могло бы растопить камень в его руке – и пирит, и все прочее. Не произнеся ни единого слова, она повернулась и заспешила вслед за Филиппом.
Роланд снова упал на траву, уставился в синее небо Тосканы. Если бы его ноющие чресла могли говорить, то стонали бы от отчаяния.
Сегодня удача от него отвернулась, это уж точно.
Когда Лилибет вернулась, набив карманы многообещающими камнями с полосками пирита и вернув Филиппу душевное спокойствие, она обнаружила, что все уже убрано. Еда и посуда сложены обратно в корзинку, сверху лежит аккуратно свернутая белая скатерть. Роланд стоял, прислонившись к оливе, скрестив на могучей груди руки, и наблюдал за ними обоими.
– Спасибо, что навели порядок, – сказала Лилибет, потянувшись за корзинкой.
Он поднял ее раньше, чем Лилибет.
– Возвращаетесь обратно в замок?
Она наклонилась за шляпкой, водрузила ее на голову.
– Да. – Лилибет пришпилила шляпку булавкой, радуясь, что может за этими простыми действиями скрыть нервозность. Она вовсе не собиралась откровенничать, но теплый денек и удовольствие от простой еды каким-то образом поспособствовали непринужденности между ними. Опасной непринужденности, той самой, которой до сих пор она так старательно избегала. Куда бы это могло их завести, не появись вовремя Филипп?
Лилибет не доверяла самой себе.
Она отрывисто продолжала:
– У нас еще много дел. Филиппа ждут уроки с Абигайль, а я здорово отстала с Аристофаном.
– О, мама, неужели я должен учиться? Сегодня такой чудесный день!
– Да, должен. И тебе нравится Абигайль, так что хватит жаловаться. Или уроки буду вести я, что совсем не так приятно.
Роланд повел их прочь от озера, пробираясь между оливковыми деревьями туда, где на склоне холма начинались террасы. Виноград еще только выпустил листья, бледно-зеленые под теплым солнцем, и теперь в виноградниках бродили люди, отщипывая отростки и подпирая новую поросль длинными ивовыми ветвями.
Филипп держал ее за руку, вовсе не стремясь бежать первым, как по пути к озеру.
Роланд оглянулся, увидел их в нескольких ярдах позади и остановился, поджидая.
– Прошу прощения, – сказал он. – Задумался.
– Ничего страшного. Если хотите, идите вперед. В конце концов, нас не должны видеть вместе.
– О, мне все равно. Пусть Уоллингфорд покажет себя во всей красе.
Лилибет взглянула на сына.
– Филипп, как по-твоему, ты мог бы побежать вперед и найти для мамы цветок персика на том конце террасы?