— Отчего не видно вашего друга?
— Он сильно расхворался, — ответил Луазо.
Зефира спросила адрес Никола, Луазо назвал его и поспешил в типографию.
Пока Никола, которому полегчало, собирался с силами, чтобы привстать на своем убогом ложе, Зефира в платье из розовой тафты подмела каморку, навела порядок на столе и под столом, вновь подошла к постели больного, дала ему пилюли и английские капли, отерла лоб своим платочком и обвязала голову своей косынкой, затем вдруг выпалила:
— В таком наряде не ходят за больным, я скоро вернусь.
В ее отсутствие зеленщик принес еще одну чашку бульона.
— Ваша кузина, верно, горничная у богатых господ, — сказал он, — она заплатила мне за месяц вперед и подарила золотой крестик моей дочурке.
Тут Никола окончательно уверился в том, что бедная девушка — добрая фея, пусть она и не спустилась с неба, как другие феи, а поднялась к нему из бездны.
Зефира вскоре вернулась в простеньком платьице и просидела у постели Никола до вечера; зеленщик принес ей обед и, очарованный добротой и любезностью мнимой кузины, даже прибавил от себя скромный десерт, которым Зефира поделилась с больным. Тем временем стемнело; девушка с явной неохотой встала.
— Куда вы идете? — спросил Никола.
— Домой, меня уже ждут.
И она убежала, глотая слезы. Не успел Никола повторить про себя прощальные слова Зефиры, как на лестнице послышались шаги его друга Луазо.
Луазо вернулся в дурном расположении духа — товарищи по типографии смогли ссудить ему совсем ничтожную сумму, он принес только немного сахару для больного да хлеба для себя. Войдя, он почувствовал запах жаркого. То был обед Зефиры, оставшийся почти нетронутым.
— В добрый час, — сказал Луазо, — наш славный хозяин жалеет нас!
И он пододвинул стол, собираясь приняться за еду. На пол упал кошелек с деньгами.
— Что это? — спросил Луазо.
Никола был удивлен не меньше товарища.
— Тебе что, прислали деньги из деревни? — недоумевал Луазо.
— Ну да, кому я там нужен!.. Кроме тебя и… Да это же она!
— Кто она?
— Зефира, которую ты встретил сегодня утром и которая ухаживала за мной, пока ты был в типографии.
— Как? Эта девица?
Честный Луазо совсем потерялся; он то восхищался добротой и преданностью девушки, то хотел отнести назад оставленные ею нечистые деньги. Наконец он спрятал деньги в сундук, чтобы завтра, когда она придет, вернуть ей.
Наутро Зефира появилась снова; она была так хороша, так простодушна, так трогательна, что Луазо расчувствовался.
— Какое мне дело до добродетели, — воскликнул он, — я преклоняюсь перед этой девушкой!.. Но деньги… Нет, мы не можем их принять…