Но это была ложь! Недаром А. С. Пушкин называл ее «Тартюф в юбке». А знаток екатерининской эпохи Я. Л. Барсков был еще более выразителен: «Ложь была главным орудием царицы; всю жизнь, с раннего детства до глубокой старости, она пользовалась этим орудием, владея им как виртуоз, и обманывала родителей, гувернантку, мужа, любовников, подданных, иностранцев, современников и потомков».
Петр Федорович был слишком добр, откровенен, прост для той среды, которая его окружала. И слишком зависим от мнения этой среды! Если бы Екатерина поддержала мужа, среди пустой и мелочной обстановки, которая их окружала, то принесла бы ему много добра. Но она была слишком занята собой и своими планами. «Корона мне больше нравилась, чем особа жениха», — откровенно писала она. Они живут рядом, их положение одинаково — оба находятся под постоянной опекой императрицы, но далеки друг от друга. Ни во что не вмешиваясь, она предупредительна и вежлива со всеми, всегда в сборе, всегда «себе на уме». Он, открытый, с душой нараспашку, употребляет время на обыкновенные развлечения и забавы, не думая о своем предназначении.
Глава вторая
Наследник и его воспитатели
Люди не рождаются глупыми или умными, а становятся теми или другими в зависимости от воспитания, то есть от окружающей среды.
Гельвеций
В ночь на 20 сентября 1754 года Екатерина Алексеевна почувствовала себя плохо. Доложили императрице — ее покои находились рядом. Роды были долгими, тяжелыми. Глубокой ночью пожаловала сама государыня. Только к полудню Екатерина разрешилась от бремени. Узнав о рождении внука, обрадованная Елизавета Петровна приказала тотчас же принести его к ней, и с этого дня колыбель мальчика находилась в спальне императрицы. Мать увидела сына лишь на восьмой день. Императрица никому не доверяла внука, даже матери, которую ребенок видел редко, да и то в присутствии Елизаветы Петровны или ее приближенных. Мальчик часто хворал — в комнатах было жарко натоплено, а его колыбель, обшитую изнутри мехом чернобурой лисицы, накрывали еще и одеялами, боясь простуды.
Общество мам и нянек, окружавших ребенка, оказало на него плохое влияние: рассказы о домовых и привидениях сильно действовали на воображение впечатлительного мальчика — иногда от страха он прятался под стол и всю жизнь боялся грозы.
Детство Павла прошло в заботах одинокой и любвеобильной бабки, без материнской ласки и тепла. Мать оставалась для него малознакомой женщиной и со временем все более и более отдалялась. Когда наследнику исполнилось шесть лет, ему отвели крыло Летнего дворца, где он жил со своим двором вместе с воспитателями. Обер-гофмейстером при нем был назначен Никита Иванович Панин — один из знаменитейших государственных мужей своего времени.