Петя, Петя.
Петух горделиво подошел, и начал аккуратно выклевывать семена подсолнуха у меня с ладони. Наше привычное утреннее действо. Как год назад к нам во двор забрел молодой петушок, так с тех пор и остался. Я с матерью спрашивал, чей, но никто из соседей не знал, откуда он прибрел. Вообще, поселок достаточно большой, восемь тысяч человек живет, за каждым цыпленком не углядишь. Так и прижился Петя у нас, и вымахал в здоровенного бойцового петуха, длинношеего и длинноногого. Теперь даже коты стороной наш двор обходят, пару раз я выбросил со двора забитых насмерть и расклеванных огромных крыс. У нас то им делать нечего, а вот у соседей через дувал приличный склад продовольствия в сарае, торгуют мукой, рисом, кукурузой. К ним эти и наведывались, даже тропы протаптывали. Теперь нет вообще. У соседей есть, а к нам даже нос не кажут.
-Ладно, сейчас вам зерна насыплю, и сам завтракать пойду, – зайдя в сарай, выгреб из люменивой фляги мерку зерна, высыпал курам в кормушку. Дробленка кукурузы и пшеницы, самое дешевое, что есть на рынке. Зимой придется кукурузу чистую покупать, чтобы куры неслись, а пока хватает. Взял охапку сухого клевера, бросил в курятник. По двору у меня имеет право гулять только петух, остальные сидят взаперти. А то курочка по зернышку клюет – весь двор в дерьме.
Газа опять нет, потому разжег во дворе печь. Надоело уже, постоянно, неделями отключают газ. Экономят, огромное количество газа уходит в Китай, для узбекской провинции его почти не остается. Сейчас еще ладно, теплынь, а зимой может быть кисло. Ладно, у меня одна левая розетка есть, и электрический, старый масляный радиатор еще советского производства.
Быстро вскипятил чайник, пожарил яичницу, сорвал с куста пару помидорок. С мясом туго, но если удастся рыбалка, то фарша накручу. Котлет нажарю, может, пельменей сделаю. От этих мыслей вообще сильно есть захотелось, и потому зарубал все, что было на столе. А потом с полчаса сидел, и неторопливо пил чай, откусывая от кускового сахара маленькие кусочки, и заедая лепешкой. Так и подъел все, они-то вроде как большие, объемные, но пышные, легкие. Зато хорошо позавтракал, а на обед нужно до хлебокомбината пройтись, купить буханку свежего. Хлеб сероват, похож на ржаной, но вкусный.
Вообще, хорошо днем. Девки ходят, пусть абсолютное большинство и узбечки, но все равно симпатичные, солнышко светит, люди говорят. Это по ночам тоскливо, хоть волком вой. Ладно, хоть антенна спутниковая, смотрю российские каналы. И старенький компьютер, правда, интернет дохлый-дохлый. Дорогущий он здесь.
И соседка иногда, вечерами, заходит. Не ко мне в дом а в баню, у нас там дверь есть. Никто не знает, откуда она, обычно ей и не пользовались, до материной смерти. Дом-то нам с соседями достался от строителей, они тут неподалеку военный аэродром строили. Наверное, одну баньку на двоих сделали, и сообща пользовались. Ну а мы с соседкой, в общем, там мы сексом занимаемся.
Это после сороковин началось, когда дома убирался и готов был на стенку от боли в сердце лезть, и тоски, случайно соседка зашла помочь. Алсу Расимовна, тридцати двух летняя сероглазая и светловолосая казанская татарочка, вдова уже года четыре. Работает в нашей школе, учителем русского языка. Худенькая стройная женщина, со спины подумаешь, что девчонка.
И как-то так вышло, что лишился я с ней девственности, о чем сейчас ни грамма не жалею.
Она ко мне буквально на пару минут зашла, посуду забрать. Когда наклонилась, то в вырезе платья я увидел небольшую, но красивую грудь, и так и стоял, смотрел. Дыхание, как говориться, сперло, красивая женщина рядом, я стою, боюсь лишний раз вздохнуть. А она перехватила взгляд и улыбнулась.
-Извините, Алсу Расимовна, – я вспыхнул, и отвернулся, для того в основном, чтобы скрыть колом стоящие шорты.