С этого и начал Леонид разговор по душам с Горго.
— Мне ведомо, что супружество со мной тебе в тягость, — молвил Леонид. — Наш брак с самого начала был похож на холодный очаг, в котором никогда не вспыхнет огонь. Поверь, Горго, я взял тебя в жены, повинуясь воле эфоров. Ты всегда была для меня как дочь. Я и не предполагал, что по прихоти судьбы мне придется стать твоим мужем и обагрить нашу постель твоей девственной кровью. Что делать, царям порой приходится платить за трон очень высокую плату! Царю Эдипу, например, пришлось жениться на собственной матери, которая родила от него детей. Эдипа извиняет лишь то, что он к моменту свадьбы не знал, что его невеста доводится ему матерью. А что извиняет меня? Глядя в твои грустные глаза, Горго, мне иногда кажется, что я не заслуживаю никакого прощения за то, что сделал тебя несчастной.
Сказанное Леонидом глубоко тронуло Горго, которая и до этого знала, что Леонид не без душевных терзаний сходится с нею на ложе, а затем тайком навещает Мнесимаху, свою прежнюю жену. Вот почему Горго не стала лгать и изворачиваться, но сразу поведала Леониду о своих чувствах к Леарху.
Леонид сел на скамью рядом с Горго и мягко обнял ее за плечи. Это объятие Леонида вдруг напомнило Горго ее детство. Она враз притихла, смиренная то ли нахлынувшими воспоминаниями, то ли добрым голосом Леонида.
— Я рад, что твоя любовь к Леарху взаимна, — продолжил Леонид. — Вы можете встречаться здесь, я не против этого. Это даже замечательно, Горго, что именно в доме своего отца ты обретешь истинное женское счастье.
Леонид тяжело вздохнул. Его всегда посещала печаль, когда он упоминал при Горго своего старшего брата, ее отца.
Растроганная Горго обвила руками шею Леонида, уткнувшись лицом в его густые светлые волосы. Ей нестерпимо захотелось разрыдаться. Такого с Горго еще не бывало, поэтому она пребывала в некотором смятении.
На утро следующего дня в гости к Горго пришла расстроенная Дафна и сообщила ей, что ее муж вознамерился поехать добровольцем к персидскому царю.
— Сперхий затаил обиду на эфоров и старейшин, лишивших его должности лохага, — молвила Дафна. — Сперхий говорит, что из-за случайного ранения в спину многие сограждане утратили уважение к нему, хотя не показывают виду. А он, мол, это все равно чувствует.
— Насколько мне известно, старейшины сместили Сперхия с должности военачальника, пока не заживет рана у него на спине, — сказала Горго. — Разве рана не зажила?
— Рана-то зажила, — с досадой ответила Дафна, — но шрам на спине остался. По этой причине геронты решили сделать Сперхия не военачальником, а урагом.