Командир ведь велел отрядной радистке оставаться в тылу.
Потому девушка до сих пор и жива.
– Поля! – выкрикнул Дробот, опустив автомат. – Поля, свои! Спокойно!
– Куда спокойно, дурак! Какое спокойно, не видишь!
– Стой где стоишь, я сказал!
Обернувшись налево, Роман уже не увидел бойца. Тот или скрылся в лесу, или его достала пуля. Взглянул назад. Каратели надвигались уверенно, и, если помешкать еще немного, они с Полиной станут для них прекрасной мишенью даже в темноте. Их просто расстреляют в упор – пленных, видимо, здесь приказано не брать, отряд старательно зачищали.
– Тихо! – велел он и тут же повторил, уже приглушив голос: – Отходи назад, я за тобой.
– А наши…
– Вперед, сказал тебе! Это приказ!
Теперь двигаться предстояло по возможности тихо и незаметно, никак и ничем не привлекая к себе внимания. Дробот даже не думал, как могут расценить принятое им в тот момент решение. Он спасал свою жизнь, спасал Полину, и больше ничего не мог сделать во всей этой ночной бойне.
Пули свистели уже совсем близко. Команды окружать и не оставлять живых слышались четко и звучали рядом. Еще несколько минут, и останется лишь выйти врукопашную против не меньше десятка карателей. О таких подвигах былинных богатырей Роман Дробот часто читал в сказках, очень давно, в другой жизни, когда был ребенком и ни о чем плохом не думал, надеясь жить долго и счастливо в самой лучшей стране на планете.
Полина уже стояла рядом. Не удержалась – прижалась к нему дрожащим телом. Левая рука держала что-то на весу.
– Какого черта…
– Рация… Связь же…
– Сдурела совсем! Бросай, уходим! Брось, я сказал!
Плотный мешок с квадратным увесистым приемником внутри Дроботу пришлось вытаскивать у девушки из цепких пальцев силком. Кинул подальше, слишком поздно поняв – шуму ведь наделает. Обошлось, вокруг еще стрекотали выстрелы, никто не слушал тишину.
А затем, крепко схватив Полину за руку, а другой намертво сжав автомат, Роман быстро увлек ее за собой вглубь ночного леса, под спасительную сень деревьев.
Куда идти, Дробот пока не знал.
Для него важнее было увести девушку подальше от опасного места. Некоторое время они передвигались быстро, не оборачиваясь. На бегу Роман отпустил ее руку, такая связка сковывала движения. Полина старалась не отставать, держать темп, и, к чести радистки, это ей поначалу удавалось. Но вскоре стала задыхаться, отставать, и Дробот перешел на шаг, давая девушке возможность передохнуть.
Сколько они прошли и как далеко отошли, он пока не представлял. В чем был уверен – так это в том, что лес их не закружил, как это часто бывает. Детское увлечение лесными прогулками в который раз выручало: Роман уверенно направлялся в сторону Охримовки, так же, как и в тот темный и сырой мартовский вечер, когда бежал подальше от лагеря. А ведь тогда он даже не видел карты местности, Кондаков просто на словах объяснил ему направление, даже попытался нарисовать что-то похожее на план палкой на земле. Однако Дроботу хватило указаний двигаться на северо-восток от лагеря. К тому же, хоть сельские хаты не маячили за лагерным периметром, Роман все-таки отметил, откуда, с какой стороны к бывшей ферме приходили сердобольные бабы. Ему просто нужно было сделать достаточно большой и глубокий крюк лесом, чтобы обогнуть село и выйти к противоположной околице.