– Ну… На всякий случай прощайте, мужчины.
– Ни пуха! – Теперь в голосе Ворона не слышалось ничего, кроме равнодушия. – Заходи, если что…
Надев картуз и натянув козырек на самый лоб, Дробот демонстративно заложил руки за спину и вышел наружу.
Солнечный свет сразу ослепил глаза, но это быстро прошло. Оглядевшись, Роман увидел прямо перед собой, у здания комендатуры, грузовик, бойца, возившегося у машины, судя по всему – шофера, чуть поодаль стояли Родимцев и какой-то офицер, расположившийся к старой усадьбе боком.
– Пошли, Рома, – сказал Шалыгин и тут же перешел на бодрую скороговорку. – Значит, штука такая. Ильич пошустрил. Тут саперы подвернулись, едут в сторону железки. Взялись доставить тебя к особистам, я сопровождающий. Должен сдать тебя и вернуться. Только я с тобой пойду.
– Куда? – не понял Роман, полуобернувшись на ходу.
– Ты иди, на меня не гляди. Слушай дальше. У Ильича, сам знаешь, свои заскоки. Его понять можно, видал, как у нас все обернулось. Я с ним с прошлого лета воюю, скажу так – у него это первый провал. Плюс он про тебя какие-то данные запросил и получил… В общем, ничего не поменяешь, Полинка еще…
– А Полина тут причем?
Теперь Дробот говорил, не оборачиваясь. Он прошли уже половину расстояния, отделявшего их от грузовика и двух офицеров.
– При том. Я тебя предупреждал, нет? В лесу тогда, забыл разве?
– Глупости, Павел. Еще ревность тут приплети…
– Ничего не глупости, Рома, для Ильича все до кучи срослось. Я потому с тобой в Особый отдел, Дробот, и пойду. Я не Ильич, хотя с ним многое прошел. Потому вижу все и соображаю кое-чего. Скажу там, в Особом отделе, пару нужных и правильных слов кому надо. А говорить я, Рома, ох как хорошо умею! Ты не думай, меня товарищ Строкач лично знает.
– Ну, если сам товарищ Строкач… Спасибо, конечно, Паша. Не поможет, раз Родимцев так мною проникся, но все равно – спасибо.
– На здоровье. Пригодится тебе здоровье еще, Дробот. Прорвемся, не дрейфь, не везде дуроломы сидят. Разберутся.
Возражать не хотелось. Роман все-таки до последнего пытался убедить себя в непременной победе логики над эмоциями. Хотя и понимал: гибель отряда особого назначения нужно на кого-то списать и как-то объяснить немецкими происками перед начальством.
Они подошли к Родимцеву. Тот смерил арестованного взглядом, полным какого-то нескрываемого торжества.
– Я говорил тебе, что так будет, боец.
Шалыгин положенным жестом бросил руку к пилотке.
– Товарищ комендант, арестованный Дробот по вашему приказанию…
Когда капитан заговорил с Дроботом, офицер, стоявший рядом с Родимцевым, стал поворачиваться лицом к подошедшим. В тот момент, когда прозвучала фамилия арестованного, человек в форме старшего лейтенанта встретился с Романом взглядом.