Провозился я долго. Чуть ли не час. Пока отловил, наконец, кого-то из агуанок постарше, пока объяснил, что мне от нее требуется, пока уговаривал, пока ждал… А потом еще пришлось для главы деревенского ‘оркестра’ за вином бегать - гость я, не гость, убил химеру или нет, а забесплатно старый пройдоха и копытом о копыто не ударил бы. Но отвязаться от капрала Иассира, когда ему дурь в голову стукнет - гиблое дело! Я таки своего добился. И, надеюсь, не зря…
Агуане, кажется, собирались плясать всю ночь. Уже совсем стемнело, над верхушками деревьев показалась ущербная луна, вокруг маленькой площади зажгли второй круг факелов. Кнесна де Шасвар, грустнея с каждой минутой, сидела все там же, на лавочке, машинально почесывая за ухом блаженствующего иглоноса. Тот зевал во всю пасть. Судя по валяющемуся возле когтистой лапы огрызку кекса, милый зверек сожрал все, что было на нашем куске стола и теперь стоически пытался не заснуть… Я обернулся в сторону музыкантов, сделал предупреждающий знак их главе и, выдохнув, направился к своим спутникам. Точнее - к одной из них, этот обжористый дурень интересовал меня сейчас не больше, чем воинский устав позапрошлого столетия.
-Вы не замерзли, госпожа?
Матильда подняла на меня глаза:
-Нет. Вечер теплый…
-Ну вот и чудненько,- заулыбался я, выуживая из-за пояса тонкую, как паутина, шаль. Не знаю, из чего ее плетут агуанские мастерицы, но таких узоров я еще нигде не видел.- Держите. Это вам. Тепла от нее никакого, но ваша истерзанная блузка скажет вам спасибо.
-Капрал Иассир!- она опять покраснела. Я пожал плечами:
-Не нравится? Ну ладно. Тогда Арлете подарю… Зря я, что ли, две монеты за этот пустячок отдал?…
Провокация удалась - кнесна, бросив взгляд на свое декольте, вцепилась в подарок мертвой хваткой:
-Ну что вы! Мне… мне нравится! Правда!.. Спасибо… А кто такая Арлета?
-Моя старая приятельница,- я пожал плечами.- Может, вы ее в таверне видели? Она тоже из агуан.
-Подавальщица?
Мне показалось, или госпожа де Шасвар недовольно сморщила нос? Зря. Меня пусть ругает, как хочет, но друзей я в обиду не дам… Я уже открыл было рот, чтобы высказать все, что думаю о заносчивых кнесовых дочках, но передумал. Чего от нее еще ждать-то? Она ж другой жизни, считай, и не видела. Опять же, воспитание… А, бог с ним, с социальным неравенством! Такой славный вечер. Теплые летние сумерки, мягкий ветерок приносит аромат диких роз, стаканчик вина, распитый с музыкантами, приятно греет кровь… И на меня снизу вверх смотрят самые прекрасные глаза из всех, что я когда либо видел. Смотрят вопросительно, с легкой обеспокоенностью.