Мысль была здравая. А все надежды тихо сдохли, когда я, затаив дыхание, осторожно высунул нос из лаза. Воз, не воз, а дюжина - точно!.. Вздохнув, я сдвинул брови и еще на дюйм высунул нос из-за кромки лаза.
Пещера. Размером - чуть больше верхнего логова. На стенах, почти под самым потолочным сводом, криво торчат уже виденные ранее мерцающие желтым кристаллы. Я вспомнил другую пещеру, ту, что встретилась нам по пути к Фелану, и нахмурился. Эти кристаллы мне еще тогда не понравились! Одна радость - здесь их совсем немного… Взгляд скользнул вглубь норы. Ха, нашел, чего опасаться! Десяток зеленых гадин длиной в два моих роста - это тебе не светящиеся камушки!.. Уродливые твари, шурша чешуей, деловито суетились в центре пещеры. Нет, не десять. Восемь. Еще двое - у некоего подобия загона, обложенного разномастными каменными глыбами, один, свившийся в жгут, подергивается возле правой стены пещеры, а последний… Меня передернуло: в круге лоснящихся змеиных тел, на некоем подобии пьедестала лежала огромная зеленая туша. Такая же, как остальные, но… в два раза больше, с почти уже совершенно оформившейся козлиной головой, четырьмя культяпыми отростками лап и странным круглым бугром на шее. Бугор подергивался и, натягивая чешуйчатую шкуру, время от времени принимал какие-то знакомые очертания. Пасть чудовища была распахнута. Из нее торчали покрытые шерстью ноги, заканчивающиеся козлиными копытцами. Агуанин?.. Я быстро отвел глаза. Все равно несчастному уже ничем не поможешь. А вот тем, кто стайкой сбился в центре загона… Десять, двадцать, двадцать пять - да тут, считай, вся деревня! Стоят столбиками, неподвижно. Глаза стеклянные. Рты полуоткрыты, лица отсутствующие. Ничего не понимаю… Чисто теоретически, могли попытаться сбежать! Или уже пробовали и больше не рискуют? Я вгляделся попристальнее в застывшие фигуры деревенских. Что-то в них было знакомое. И поза такая… как кролики перед удавом! Даже не моргают! Вот это я влип. Выходит, эти твари еще и гипнозом владеют?.. Я прищурился и тихо выругался, разглядев в топе агуан знакомую кудрявую макушку. Матильда. Стоит, не шелохнется, глаза застывшие, неподвижные, как у остальных… Одна радость - живая и относительно здоровая. Что, в общем-то, уже хорошо. Ведь так? Я завертел головой - если иглонос тоже здесь, то нашей везучести пора ставить памятник!
-Гр-р!- словно в ответ на мои мысли, раздалось от стены. Я впился глазами в свернувшуюся жгутом зеленую тушу. И, приглядевшись, с облегчением выдохнул: из толстых змеиных колец торчала свирепо скалящаяся морда нашего зверька. Он был жив и страшно зол. Ничего удивительного, химера, помнится, ему тоже сильно не понравилась!.. Странно только, что его сразу не прибили. Или после схарчить намерены, в качестве десерта?