– Что она делала у пансионата? – спросила Анук, разглядывая гроздья винограда. – И ты?
– Мы хотели призвать Марго. – Софья скосила глаза на пустое кресло рядом с собой.
Анук понимающе кивнула.
– Я опоздала, а когда пришла, Альбина была уже мертва.
– На сколько? – спросила Анук скучным голосом.
– Что – на сколько?
– На сколько ты опоздала?
– Минут на двадцать-тридцать, не больше.
– Кто-то еще знал о вашей затее?
– Нет, я никому не говорила.
– А Альбина?
Вместо ответа Софья пожала плечами.
– Понятно. – Анук перевела взгляд на Арину: – Откуда взялась ты?
– Марго пришла к ней после своей смерти, – ответила Софья, словно этот факт все объяснял.
– Помолчи, – велела Анук и, не сводя взгляда с Арины, потребовала: – Рассказывай!
И она рассказала. Почти все, без утайки. В конце концов, она ведь именно затем и искала встречи с этими странными женщинами, чтобы рассказать, переложить хотя бы часть груза со своих плеч на чужие, а заодно получить ответ на самый волнующий вопрос: что происходит?
Увы, у Анук не было ответа, только бесконечные вопросы, иногда совершенно не относящиеся к делу, порой опасные, касающиеся Арининого прошлого. И тогда Арина просто замолкала, по-детски упрямо отводила взгляд, сжимала руки в кулаки. Молчание лучше лжи. По крайней мере, ей хотелось так думать.
Когда разговор, больше похожий на допрос, подошел к концу, Арина снова потянулась за сигаретами Анук. Потянулась нагло, без разрешения, как за моральной компенсацией. Наверное, она что-то сделала не так. Возможно, жест этот был воспринят хозяйкой как оскорбление. Потому что на запястье сомкнулись крепкие смуглые пальцы, а в ладонь впилось что-то острое. Отдернуть руку не получилось, хватка Анук была не по-женски сильной.
– Не дергайся, – сказала она одними губами. – Я только понюхаю.
Собственная кровь казалась Арине черной и густой, как вишневое варенье. Рубиновая капля каталась по ладони, вычерчивая кровавый узор на месте старого шрама от другой, куда более опасной раны, той самой, что однажды изменила Аринину судьбу раз и навсегда.
Ноздри Анук раздувались, глаза затуманились, словно она обоняла самый прекрасный или, наоборот, самый ужасный в мире аромат. Арина больше не пыталась отдернуть руку, завороженно наблюдая за рисунком на своей ладони. Латинская буква «W», как клеймо. Похоже на witch…
Наконец, Анук разжала пальцы, откинулась на спинку стула.
– Можешь курить, – разрешила она чуть охрипшим голосом и протянула бумажную салфетку.
Арина прижала ее к ладони, посмотрела на окровавленное лезвие ножа с костяной рукоятью, потянулась за сигаретами.