– Я сунулась было вас искать. – Саломея стряхнула с брюк соринку, покачнулась, как пьяная, – но начался дождь. Телефон Софьи отключен, твой вообще не отвечает, – добавила она с легким укором.
– Я свой забыла. – Анук говорила и медленно кружила по комнате, не то принюхиваясь, не то осматриваясь. – Ты тут ничего не трогала?
– Даже если и трогала, я в перчатках. – Саломея посмотрела на свои руки. – Я же не дура. – Она хихикнула.
– Ты пила? – Анук подозрительно сощурилась.
– А кто мне запретит? – Саломея пожала плечами.
– Ты наследила! – Анук сдернула со стола расшитую цветами салфетку, швырнула ее под ноги Саломее и велела: – Давай!
Саломея не была похожа на тех, для кого мытье полов – привычное дело, но за салфетку взялась без лишних разговоров, разве что с выражением легкого неудовольствия.
– Как ее убили? – спросила она, запихивая грязную салфетку в сумочку от Шанель.
– Вспороли живот. Очень скоро здесь будет полиция. – Анук последний раз придирчиво осмотрела комнату. – Тут, кажется, порядок, а следы в саду смоет дождь.
– Твои отпечатки есть на снимке, – шепнула Марго. – Лучше сотри.
Арине не хотелось прикасаться к фотографии еще раз, но отпечатки – это серьезно, а с полицией у нее и без того сложные отношения. Значит, придется…
…Руки худые, жилистые, с аристократическими изящными запястьями, длинными пальцами и до крови изгрызенными ногтями по локоть в черной земле. И брючины джинсов тоже в земле, а носок грязной кроссовки упирается в лопату, надавливает. Ржавое лезвие входит в плотный лесной дерн с неприятным хрустом, словно там, под землей, чьи-то хрупкие кости дробятся на мелкие кусочки. Копать нужно быстро, потому что времени почти не осталось, потому что в руках и голове невыносимый зуд, и с ним нужно что-то делать. Прямо сейчас! Можно дробить хрупкие кости или…
Сосновая палка ломается с громким хрустом, крошится в непослушных, точно онемевших пальцах, гасит зуд. Сломать, уничтожить, чтобы успокоиться. Только так, по-другому не получается.
…Безглазое лицо улыбается. Плачет кровавыми слезами и все равно улыбается. А венок из безвременников, хоть и завял, все равно очень красивый, как диадема. Весной безвременники прорастут, и он сможет к ним приходить…
…Зуд снова возвращается. Надо спешить. Комья жирной земли падают вниз с глухим стуком, погребают под собой фиолетовые головки безвременников. Не навсегда – до весны…
…Арина дернулась, чтобы не упасть, уперлась руками в стену, замотала головой, прогоняя морок.
– Что это с ней? – Женский голос доносился, словно из другой Вселенной.