Позицию для меня старший лейтенант Станиславский выбрал и в самом деле удобную, наверное, лучшую из тех, которые можно было присмотреть здесь, в этом месте. Он сделал это умело. Станиславский вообще, на мой взгляд, был толковым офицером и всегда все делал правильно.
Меня сильно задевал всего один его недостаток как командира. Старший лейтенант не ставил подчиненных в известность о том, что им предстояло делать. Суть задачи он излагал только в самый последний момент, кратко, не объясняя, почему необходимы именно эти действия.
Возможно, так он понимал свою службу. Хотя ему-то, наверное, накануне операции наверху, как говорится, все разжевали и в рот положили. Неплохо было бы и старшему лейтенанту поступать с нами так же. Но Станиславский не выказывал подобных намерений, и откровений с его стороны мы с младшим сержантом Чубо не дождались.
Непонятно было, чем вызвано такое поведение Станиславского. То ли он нам с младшим сержантом не доверял, хотя в этом случае мог бы взять с собой каких-то других людей, то ли таким был приказ сверху, то ли здесь сказывался характер командира взвода. Но это, впрочем, решающей роли не играло. Мы в любом случае приказы выполняли, и намеревались так же поступать и впредь.
– Хорошо дорогу видишь? – спросил Станиславский.
– Отлично, товарищ старший лейтенант. Лучше не придумаешь.
– Почему оптику не ставишь?
– Дистанция слишком короткая. Пока с оптикой колесо найдешь, машина уже за скалой скроется. Я лучше с простого прицела стрелять буду.
– Зачем тогда мне нужен был в этой операции снайпер?
– Вам нужен был компьютерщик, поэтому, товарищ старший лейтенант, вы взяли меня. А снайпер я только по совместительству. Впрочем, как и компьютерщик.
– Резонно размышляешь.
– Товарищ старший лейтенант, а что за люди в машине будут? – спросил я, не удержавшись.
– Для тебя это играет какую-то роль?
– Конечно. Я всегда предпочитаю знать, против кого в данном случае выступаю.
– А если тебе не понравится то, что узнаешь? Тогда стрелять откажешься?
– Нет, товарищ старший лейтенант, таких мыслей у меня нет. Но я не убийца какой-нибудь, мне есть разница, в кого стрелять и ряди чего.
– Тогда могу и объяснить.
В нашу сторону повернул голову младший сержант Чубо. Ему тоже было, кажется, не безразлично, против кого действовать.
Я ждал, что скажет Станиславский, а он не спешил, рассматривал дальний участок дороги в бинокль.
Потом он отнял его от глаз, посмотрел на меня, и ответил:
– Наша задача – собрать сведения о деятельности американо-грузинской лаборатории, работающей в этих горах. В машине, которую мы ждем, едут два человека – грузинский капитан за рулем и американский профессор на пассажирском сиденье. Грузинский капитан связан с разработкой бактериологического оружия. В частности, в лаборатории производятся бациллы африканской свиной чумы. В две тысячи восьмом году ими были заражены дикие кабаны, которые каждую осень мигрируют из Грузии через Чечню в Ставропольский край и дальше, в Северную Осетию. Эти животные разносят заразу по всему югу России. За последние пять лет российский бюджет потерял из-за этого более двух миллиардов рублей. Нам необходимо собрать доказательства незаконного применения бактериологического оружия грузинской стороной. Африканская свиная чума является таковым, хотя и не передается человеку. Американцы активно помогают грузинской стороне. У них есть всего четыре таких лаборатории, в Грузии расположена одна из них. Производство бактериологического оружия запрещено международными конвенциями. Нам необходимо доказать не только противоправные действия грузинской стороны, но и активное участие американцев в этих действиях.