...
После аварии нормы максимального облучения для работников станции были увеличены в 5 раз, а именно – с 5 до 25 бэр в год (бэр – биологический эквивалент рентгена.)
В 86-м фантастически уродила клубника. Продавалась она как на базаре, так и едва не на каждом углу. Беда только, что её отнесли к «рассадникам» радионуклидов! Именно эти два фактора – изобилие и присвоенный статус вредоносности – потянули цены вниз. Если ещё за год до тех событий литровая баночка клубники шла за три рубля, то теперь за те же или меньшие деньги можно было купить её в три раза больше. Покупательский рай – да и только. А вот для продавцов… Мало того, что клубники по самое некуда, так ещё и сбыть её надо поскорее, покуда менты не нагрянули. Те ведь и торговаться не станут: конфискуют и тут же уничтожат.
Торговки этой «ягодой любви» отличались небывалой сговорчивостью. Надо только выждать момент. Случалось, выходим на клубничный ряд:
– Почём банка? – спрашивает коллега.
– Три пятьдесят, – казалось бы, торги не предполагаются. Тем не менее…
– Давайте за три, – это моё предложение.
– Не-е, не пойдёт, – звучит непреклонно и даже пренебрежительно, мол, чего вам ещё надо, цены-то – куда уж ниже?
– Ну, как хотите, – а сам украдкой бросаю косяки по сторонам и, едва заметив приближающийся милицейский патруль, как бы между прочим замечаю:
– А то вон менты идут…
И действительно, какие-то сержанты уже начинают разгон с самого края торгового ряда.
– Ну, ладно, уговорил, за три, – стараясь придать тону черты снисходительности.
– Нет уж, теперь за два пятьдесят, – настал мой черёд диктовать «ценовую политику».
– Да хрен с тобой, бери! – раздражённо и торопливо пересыпает клубнику из трёхлитровой банки в только что сложенный мной бумажный куль, хапает у меня с ладони денежку и – через минуту её как не бывало.
В результате мы – с желанной ягодой и без малейших угрызений совести, а хозяйка – с кровно заработанными два-пятьдесят и с жуткой досадой на меня, на милицию и, пожалуй, на радионуклиды. Кстати, в то время на два рубля пятьдесят копеек человек мог целый день питаться. Пусть и без разносолов, но вполне достаточно для поддержания штанов. А вот о том, была ли состоявшаяся сделка хозяйке в убыток, я промолчу: не мои заботы.
За клубникой мы ходили вместе с одной из инспекторов то ли Госстраха, то ли Собеса – не помню. К сожаленью, имя её тоже ускользнуло из памяти. Зато не забыть её пышную причёску, ставшую предметом шуток как потенциальный разносчик радиации. Ну, о шутках и вообще о пост-чернобыльском юморе я скажу чуть позднее.