Она кивнула мне и я вошел в священное место.
— Я — дочь Ра, — сказала она мне, — мать многих царей, повелительница магии и покровительница женщин. — Она говорила негромким теплым голосом, каким женщины разговаривают с любимыми детьми. Наклонившись, она положила руку мне на голову. — Я не могу излечить тебя. Иди к северной звезде, пока не найдешь свой меч. Потом поверни свои шаги к поднимающемуся солнцу. Я могла бы научить тебя магии, но ты вскоре забудешь всю мою науку, потому что ты — разбитый сосуд. Прими мое благословение.
Ее губы так быстро прошептали благословение, что я не успел понять его, или, возможно, я не понял язык, на котором она его сказала. Тем не менее оно наполнило меня теплом и светом.
— Посмотри назад, — сказала она, — и ты увидишь большого мужчину в грязной тунике, который лежит ничком на моем полу. Ты должен подойти к нему.
Я уже выходил из священного места, когда меня остановил ее голос. — Я не нашла на тебе кровавой вины, — сказала она мне. — Ты не убивал никого.
Получив свое копье, щит и дубину «последний храм», я заговорил с жрецом о Фалькате. Он никогда не видел такой меч. В этой стране мечи длинные и прямые, обоюдоострые. Такие мечи я видел на рынке.
Сейчас я сижу на плавучем пирсе и пишу, окуная перо в реку.
КОГДА-ТО я был рабом в этом храме. Так сказал мне жрец Кашта. — Ты был нашим сторожем, — сказал он, — и с того времени у нас не было такого хорошего сторожа. Но бог потребовал, чтобы мы отдали тебя и твою жену царю, приплывшему с юга.
Я сказал, что готов что-нибудь подарить этому богу, богу юга, если он поможет мне помнить.
Святой Кашта покачал головой. — Мы и так благословлены богатыми дарами, которые получили за тебя. Я не хочу заставлять тебя развязывать кошель. Скорее всего он очень тонкий.
Я запротестовал, но он прервал меня. — Ты и так верно служил Сету, пока был здесь. Если ему больше не требуется твоя служба, ему не нужны и твои монеты. Заходи и скажи мне, что ты хочешь.
Он разрешил мне сохранить оружие. Я рассказал ему то, что хочу попросить у бога, и он спросил, где я собираюсь спать.
— Я еще не нашел места, — сказал я, — но где-нибудь в городе можно снять кровать у честного человека.
— Который тебя ограбит. Спи здесь. Мы поставим в нише кровать для тебя. Шестеро мирян приходят ночью сюда и сторожат храм. Я расскажу им о тебе и предложу разбудить тебя, если им потребуется помощь.
Я пишу все это в храме при последних лучах заходящего солнца.
ЭТИМ утром я поговорил с предводителем тех людей, которые стерегли храм. — Ничего не было, — сказал он. — Совсем ничего. Они знают, что мы здесь. Эта женщина, она разбудила тебя?