Но вот и она. Я твержу ей все те же резоны:
— Не женясь, я сохраняю нашу любовь. Как известно еще со времен Иеровоама, брак — это конец любви. Я устану от вас, вы будете стеснять меня, а сами увидите все мои мелкие пороки. И прощай экстаз! Зато в любовной связи ничего подобного или почти ничего. На что вам замужество? Дети? Но вы же знаете, я никогда не пойду на это. Материальный интерес? Если откровенно, то разве вы нуждаетесь? Постоянное присутствие? Именно оно и подрывает любовь. При любовной связи каждый сохраняет свою свободу. В наше время любовь уже не подвластна законам, любить — не значит исполнять супружеский «долг». Видеть вас для меня не обязанность, а наслаждение. И тайна нашей связи делает его еще острее, как тоже известно со времен Иеровоама…
Я говорю ей все это, но что толку? У нее уже свое мнение. Девушки, которые запутывают вас в сети брака. Шлюхи, унижающие требованием денег. Наконец, добропорядочные женщины, эти выкручивают тебе член.
14 августа. — Проснувшись сегодня утром, я обнаружил, что все доводы «против» испарились, как роса. Во мне одни только «за». Решил жениться. Но потом, в середине дня (4 часа), неожиданная решимость не делать этого. Может быть, конец моим колебаниям? С досадой жду ее прихода.
(Записано вечером.) Аромат ее век. Ее кожа, нежная, как мука. В ласках смена умираний и воскрешений, подобно веревке, которая то натягивается, то ослабевает. Долго и нежно лежал рядом с ней. Ощущение любви. Ее волосы, которые всегда растрепываются в одно и то же время — к полуночи — как бы указывая час расставания. Когда она пошла потом в ванну, чуть было не сказал ей не мыться антисептиком. Подумал если будет ребенок, это и решит все дело.
Ее незабываемый взгляд при расставании. Стоит передо мной прямо, как солдат. «Невозможно, чтобы такой взгляд обманывал». — «Я не способна на это».
Спросил, что будет, если я твердо откажусь от женитьбы. В ответ сначала молчание. Потом невнятно нечто вроде: «Я не думала об этом». Ее самоуверенность чуть уколола меня. Будь что будет, я женюсь на ней.
* * *
Косталь вспоминал этот брак лишь по нескольку минут каждое утро после пробуждения и сразу оставлял эти мысли; так снимают с себя слишком тяжкий груз, чтобы сразу не решать, как поступить с ним дальше. Испытывая мистический ужас перед всякими действиями, он решался сделать что-либо только когда его загоняли в угол. Из принципа, а не по слабости характера он откладывал трудные решения, полагая, что обстоятельства могут измениться и все устроится само собой. Кроме того, по его убеждению, боязнь делает человека уязвимым со стороны предмета его страхов. И подобная тактика всегда приносила ему успех.