Федор знал, что Леша Добродеев, с его богатой фантазией, сочиняет сюжеты на ходу и ради красного словца не прочь приврать, а потому не стал уточнять насчет подписки о невыезде и ночи, проведенной в каталажке. Вместо этого он спросил, возвращая журналиста на землю:
– Леша, что там произошло?
– Убийство, Федорыч! Обыкновенное, банальное убийство. Убит эксперт-искусствовед Владимир Свиридов, а я оказался в нужном месте в нужное время, как всякий уважающий себя журналюга. Такой вот выверт и фарт.
– Каким образом ты туда попал? Ты был с ним знаком?
– Я был в театре и познакомился с его женой, Ольгой Свиридовой. Она была с моей доброй приятельницей – Барбарой Шуликой, писательницей, коллегой по литературному цеху, с позволения сказать, и еще с одной подружкой, очень милой, Анечкой. После спектакля я пригласил девочек на ужин в «Сову», а потом эта самая Ольга пригласила нас к себе на кофе. Мне бы отказаться, дураку, а я полез в петлю и оказался замешанным в убийстве. Это, Федорыч, новая страница в жизни старика Добродеева, так как ничего подобного с ним до сих пор не случалось. Но с другой стороны…
– Ты помнишь детали? – перебил Федор. Это было невежливо, но уж очень ему не терпелось.
– Помню ли я детали? Я их до конца жизни не забуду! Обстановка шикарная, полно антиквариата, ковер на полу – целое состояние. Хозяйка подала сыры… амбре – не передать! Полный абзац, все затаили дыхание. И оливки – все как в лучших домах, сплошное комильфо, извини за интимную подробность, и мы вмазали по чуть-чуть. Я, как водится, виски, девочки – какой-то вермут, не то «Чинзано», не то «Мартини». Я еще удивился, почему нет хозяина, хотел спросить, но Бася наступила мне на ногу и прошептала, что они вроде как разводятся. Я и притих. А потом речь зашла о марках, и Ольга сказала, что муж – известный филателист, пошла в кабинет за альбомом, и вдруг слышим крик!
– Сколько времени прошло до крика?
– Минута-две… не знаю! Мы, как ты понимаешь, разговаривали и времени не засекали. Мы вскакиваем, смотрим друг на друга, и тут снова крик! Мы туда! Бася впереди – там планировка сумасшедшая, дебри, кто не знает – пиши пропало, навеки потерян. Вбегаем в кабинет и видим! Горят настольная лампа и люстра, свет, как на сцене. Ольга стоит посередине кабинета, а в кресле мужчина… полулежит, смотрит в потолок. На белой рубахе – кровавое пятно! Пол усыпан бумажками, тут же валяется картина в шикарной раме, какие-то полосы, коричневые и желтые, авангард… все-таки не понимаю я этого! А на стене открытый сейф, пустой. Около ножки стола – стилет, с длинным лезвием, костяной рукояткой и фигурной гардой. Лезвие испачкано кровью. Ужас! Обстановка самая декоративная, мизансцена в лучших традициях жанра – прямо Голливуд.