Все пыхтели и отхаркивались после бега. Где-то позади по-прежнему раздавался скрежет и шорох – Лес неутомимо пробивался в коллектор.
– Прорвались? – хмуро спросил Миронов.
– Вроде так, – выдохнул Швед. – Вообще-то бегать в таких местах нельзя… Но я подумал, не может быть слишком много хреновин в одном месте. Если «ульи» со «спиралью» рядом, то больше ничего поблизости не будет. Ну и поспешил, пока «спираль» разряжена. В общем, пронесло. Повезло нам.
– Повезло? Я половину людей потерял, а до армейцев даже не добрались!
– Хорошие ребята были… – вздохнул Бугай.
– Братанов жалко, – поддакнул Ржавый, – эх…
– А я говорю: повезло! – гнул свое Швед. – Что мы можем знать об удаче? Когда конунг Харальд Синезубый спросил Одина, почему тот то дает удачу воинам, то отнимает, Один ответил: «Серый волк наблюдает за обителью богов».
– Потому что Один знал, что его сожрет волк Фенрир, – вставил Алекс.
– А потом Один убил Харальда, чтобы не задавал дурацких вопросов, – закончил Швед.
– Время? – перебил его вздохи Миронов, уставившись на свое запястье. – У меня что-то с часами… Сколько времени прошло?
– Электронику «спираль» вырубила, – пояснил Швед. – Это когда Жила, дурень, ее потревожил. Нельзя быть дерганым, когда Лес над головой. Лес спешки не терпит.
– У меня механические, – подал голос Ржавый, – они в порядке. Без четверти десять сейчас.
– Надо же, времени прошло – совсем ничего, – заметил Алекс. – А мне казалось, целый день по этой кишке шагаем.
– Почти дошагали, – успокоил Швед. – Сейчас над нами, наверное, уже Химзавод. Теперь под ним пройдем, это уже недалеко, километра полтора.
Он повел фонариком:
– Вон, видите, впереди вроде перекрестка? Точно, мы под заводом. Теперь к семнадцатому цеху вас выведу, как по проспекту.
Перекресток, о котором говорил Швед, оказался квадратным помещением. Труба закончилась, пол снова был плоским, а стены отвесными. Бугай шумно выдохнул и сказал:
– Я уж думал, никогда не выберемся.
Миронов потребовал не терять времени, и Швед зашагал по коридору наподобие того, которым начался подземный ход, – здесь даже остатки масляной краски на стенах сохранились. Луж и грязи было поменьше, на кафеле иногда попадались ошметки какой-то гнили, коридор заканчивался массивной стальной дверью, перед которой белели кости, едва прикрытые лохмотьями военной формы. Швед переступил останки, пояснив на ходу:
– Когда я сюда в первый раз попал, этот скелет так и валялся. То ли дверь не смог открыть, то ли просто дополз и помер. Дверь тогда заперта была.
– Может, он ее сам запер? – предположил Алекс.