Пока он рассказывал, Алекс сгреб со стойки автомат хозяина и разрядил. Правда, из виду он Грешника все равно не упускал. Да тот и не пытался сделать ничего плохого, ему тоже было интересно, что скажет кочевник. Когда речь зашла об армейцах, он кивнул:
– Точно, сегодня проехали по дороге, еще затемно, до рассвета.
Тут наконец из-за столов показалась Яна. Она была бледной и утирала рот.
– Что с тобой? – тихо спросил Алекс.
– Потом расскажу. Дай послушать. Видишь, армейцы уже проехали. Сечешь, куда они движутся? А мы опять отстали.
Но Гога больше ничего не рассказал. Закончив описывать ситуацию с Котлом и возрожденцами, он хмуро уставился на Шведа:
– Ну, я рассказал. Теперь что?
Швед повертел нож, вглядываясь в игру света на лезвии. Потом ответил:
– Я же сказал: не трону. Грешник, слышишь? Наша ночевка отменяется. Мы уходим. Эй ты, как тебя, Гога! Ключи давай.
– Какие ключи?
– От байка, какие же еще? Ты Котла здесь подождешь.
– Э, не было уговора байк мой забирать!
Швед молча протянул руку, и Гога со вздохом отдал звякающую связку – ключ зажигания и пару массивных брелков, один в виде черепа, другой – какой-то замысловатый, с латинскими буквами. Швед отцепил ключ и бросил украшения на колени Гоге.
– Ну, бывайте, что ли… Мы уходим.
Грешник нагнал уходящих у двери, когда Швед, откинув полог, пропустил Яну.
– Слушай, а как же этот? Толстый?
– А что с ним? – невозмутимо спросил Швед.
Оба глянули в зал. Гога укачивал раненую руку, вышибала стоял позади него.
– Ну, как же… – Грешник облизнул губы и быстро заговорил: – Ты что, не понимаешь? Он вам мстить наладится. Он же убийца, головорез! Не простит вам! Байк опять же… Он его вернуть должен! И атаману своему о вас такое распишет!
– Сперва он расскажет, как охранник с Перекрестка его напарнику башку расколол. Так что решай сам.
С этими словами Швед шагнул наружу. Когда пошли под навес к мотоциклу, Яна заговорила:
– Это правда, я вспомнила. Было дело, увела я рюкзак у этого толстого. Ну, мало ли у кого я что крала, я же не могу всех в голове держать! Увела рюкзачок, а там…
Она порывисто вздохнула.
– Что там?
– Уши отрезанные, много! И детские тоже. Я как вспомню, всякий раз блевать тянет, не могу сдержаться.
– Ладно…
Швед занялся мотоциклом, а Алекс спросил:
– Что ж ты? Такая ловкая, а они тебя запомнили.
Яна несколько смутилась и объяснила:
– Когда брала рюкзак, они не видели. Потом уже приметили, когда я его обратно вернула.
– Обратно?
– Ну да. Только сперва туда кой-чего сделала, в рюкзак этот, Лес бы его забрал.
– Чего сделала? – не понял поначалу Алекс.