— А эти картинки, — продолжал Мирхенс, — висели у них на стенках. Я заплатил две сотни. Копии сделать им ума не достало.
Я наблюдал за Мартой, пока она просматривала фотографии. Никогда не видел ее такой мрачной, она старела у меня на глазах. Не говоря ни единого слова, она протянула снимки мне.
Да, это была Сьюзен Форгроув. И, увидев, что делают с этой бедной больной девчонкой, мне захотелось стать собакой, кошкой или вороной. Сразу трое юных подонков употребляли ее под разными углами. Единственное, что мне оставалось, — попытаться превратить все в шутку.
— Грандиозный водевиль, — сказал я. — А как называется банда — «Аристократы»?
— Считаете, этого хватит? — спросил Мирхенс.
— Вполне, — без всякого выражения сказала Марта. — Теперь вы пойдете к ее отцу и попросите отозвать заявление.
Каспар Мирхенс допил стакан, деликатно икнул и вытер губы кулаком.
— Только не я, — сказал он, закуривая следующую сигарету. — Извините. Обычно я берусь за такую работу, но тут другое дело. Лестер Форгроув может лишить меня лицензии, прежде чем я успею выйти из его дома.
— Эй, постойте, — запротестовал я. — Мы наняли вас, чтобы все уладить.
Мирхенс покачал головой:
— Нет. Меня наняли добыть доказательства. Что я и сделал.
Вот так и вышло, что мы ему заплатили и он ушел. Оставил фото и скомканный кусочек туалетной бумаги.
— Ну, что будем делать? — спросил я.
— Доводить дело до конца, — ответила Марта. — Предъявлять снимки Лестеру Форгроуву.
— И кто пойдет предъявлять? — спросил я.
Она смотрела на меня в упор.
— Господи Иисусе Христе, Марта! — простонал я. — Я не могу. У меня духу не хватит. Ты ведь сама говоришь. Я не буду знать, куда деваться от стыда.
— Я думала, ты артист, — спокойно сказала она.
— Ну… дай мне немного времени. Я должен найти психологическое состояние. О Господи, это будет ужасно!
— Тебя ждет великая роль, — заверила она меня. — Питер, останешься на ночь?
— Считаешь, что я нуждаюсь в успокоении?
— Нет, — сказала она. — Я нуждаюсь. Эти чертовы картинки меня доконали.
Она выключила в спальне отопление и открыла окно. Стало жутко холодно, но ей так нравилось. Обнаженные, мы жались друг к другу под стеганым одеялом, и она говорила не умолкая.
Она рассказывала мне о своем детстве в маленьком городке в Огайо, о том, как она после смерти родителей переехала в Чикаго и получила место разносчицы коктейлей. Потом вступила в игру, зарабатывая хорошие деньги в публичном доме у матери Никки Редберн.
Ей всегда нравились наряды и модные вещи. Накопив денег, она завязала, приехала в Нью-Йорк, работала продавщицей в бутике. Она трахалась с нужными людьми и через пять лет стала менеджером «Баркаролы». Мимоходом вышла замуж за человека, который оказался азартным игроком и бродягой. Он исчез, предоставив ей растить сына.