– Слушай, совсем забыла. Последнее желание умирающего. Пойдешь со мной в поход на этих выходных?
– Если прямо сейчас уберешь от моего дома своего буйного брата – пойду!
Улыбнувшись, я чмокнула подругу в щеку, вздохнула, как перед прыжком в ледяную воду, и распахнула дверь. Алекс медленно опустил руку, которой только что пытался пробить Полине непредусмотренное архитектурным планом окно. Второй рукой он держал мотоциклетный шлем.
– Ну здравствуй, блудная сестра, – мрачно усмехнулся он, глядя, как я прижимаю к груди сумку и в нерешительности топчусь на пороге. – Добро пожаловать в ад.
Вообще-то было страшно. Кто-то может подумать, что это смешно – когда на тебя с такой откровенной «страстью» смотрит и ухмыляется злобная харя и ты понимаешь, что не трогает она тебя только потому, что не хочет лишать себя удовольствия насладиться твоей медленной агонией где-то в другом месте. Алекс сейчас был так похож на демона, которым пытался выглядеть на сцене, что я невольно присмотрелась: а не проклюнулись ли у него рожки? Потому и пропустила момент, когда он ступил ближе и с размаху надел мне на голову шлем.
– Пошла!
– Сама любезность, – чуть слышно пробурчала я. Вместо ответа Шурик размахнулся и от всей широты своей гадкой душонки влепил мне по заднице.
– Ты! – подпрыгнула я на добрые полметра вверх. – Паразит…
– На правах старшего брата, – осклабился Алекс. – За испорченный вечер. А теперь – домой.
Мы вышли на улицу – я чуть впереди, постоянно оглядываясь и прикрывая сумкой пятую точку, Алекс следом, выразительно скалясь. Но к мотоциклу, припаркованному у подъезда, он подошел первым.
– Это не твой, – покосилась я на черного монстра. По характерной длинной передней вилке узнала «чоппер». Никогда не любила такие мотоциклы – они напоминали больших страшных пауков.
– Мой в ремонте, – помрачнел Алекс. – Это отцовский. Садись.
Я осторожно умостилась сзади и крепко обняла парня за талию. Может, он, конечно, и мой враг номер один, но конкретно в этой ситуации – лучшая опора.
Уже набирая скорость, я крикнула, пытаясь переорать шум двигателя:
– А где твой шлем?
Алекс молчал, наверное, с минуту. Потом, не оборачиваясь, ответил:
– На тебе.
Не будь у меня слуха ведьмы – ни за что бы не расслышала.
А дома меня уже ждали. Егор стоял в дверях, серьезный и мрачный, до ужаса напоминающий Шварценеггера в «Терминаторе». Честное слово, у него даже челюсть так же выпирала!
– Ева, – строго сказала он. – Нам нужно серьезно поговорить.
Я с тоской посмотрела на закрывшиеся ворота. Да уж, серьезного разговора, кажется, можно было избежать, только если бы я прямо сейчас, прямо здесь взяла и умерла. Никакая другая отмазка не потянет…