Маленькие светлые точечки плясали в очках профессора.
- Что до вашего ухода отсюда - не знаю, удастся ли это осуществить... Он несколько раз взмахнул рукой, как бы поглаживая что-то, и сказал: - Не чувствуйте себя обиженным... Я не сомневаюсь в вашей искренности и слове, слове шотландца, - улыбнулся он, - но, хм, вы ведь сами знаете, что такое репортерская струнка... Впрочем, вы нам пригодитесь. Думаю, и мы вам не меньше. Мы сейчас ожидаем одного... - он замялся, - одного инженера, который должен прибыть из Орегона и привезти от наших друзей некоторые детали. Знаете, у нас коллектив исключительно крупных специалистов, но нам недостает простого человека, с обычным здравым рассудком, - он опять лукаво подмигнул мне, - а такой рассудок - прекрасная штука и может нам очень даже пригодиться... Вы что-нибудь слышали о конструкции ареантропа?
- По правде говоря, я еще не успел этого переварить. Впрочем, я и видел-то его всего несколько минут.
- Знаю, знаю. Сидеть там и без того не очень полезно, - тихо заметил профессор, не глядя на меня. - Нам еще не ясно, каким образом это воздействует на наш организм. Думается мне, это разновидность излучения, некоторые тела вблизи аппарата светятся. Кроме того, во время извлечения его из снаряда...
Я внимательно смотрел на профессора. Он как бы немного съежился и вздрогнул.
- Впрочем, на сегодня довольно. Вы еще услышите обо всем. - Он поднял голову и резко бросил: - Знайте же, наша игра очень опасна, у этого аппарата, или зверя, или же у зверя, заключенного в аппарате - мы пока что не знаем, - довольно удивительные свойства, и от него можно ожидать чего угодно.
- Почему бы не попытаться разобрать его на части? - вырвалось у меня.
Мужчины поморщились.
- К сожалению, такие попытки были. Нас ведь вначале было шестеро, а теперь вот осталось только пять. Все далеко не так просто.
- Теперь вы уже знаете почти столько же, сколько мы, - тихо сказал Фрэйзер. - Согласны ли вы на наши условия, то есть - полная свобода, равноправное участие в нашей работе и честное слово, что не попытаетесь бежать?
- Что значит - бежать? - сказал я. - Я не смогу отсюда выходить?
Мужчины улыбнулись.
- Конечно, нет, - сказал Фрэйзер. - Надеюсь, вы не думаете...
- В таком случае, я согласен. Но никакого слова не дам, - сказал я. Слово, дорогие мои, возможно, вы этого не понимаете, было бы для меня непреодолимым препятствием. Другое дело - ваши стены. Я могу остаться, но только на тех же правах и условиях, которые действуют между вами.
Я встал.
Профессор улыбнулся, вынул из кармана пузатые золотые часы.