– Пожалуйста, месье, ближе к делу, – прервал его оправдания Пуаро. – Как вы поступили?
– Я подождал минут тридцать, потом поднялся сюда, на пятый этаж, и постучал в дверь. Ответа не было! Тогда я пошел вниз, за ключом.
Пока Лаццари говорил, я подошел к окну и выглянул наружу. Любой вид был предпочтительнее этого ужасного пятна на полу, перевернутой шляпы в углу и запонки в ней. Окна 402 номера, как и окна 238-го, комнаты Негуса, выходили в сад. Я стал смотреть на подстриженные лаймы, но скоро отвел взгляд: они производили на меня неприятное впечатление, словно неодушевленные предметы, которые так долго стояли рядом, что срослись.
Я уже хотел вернуться к Пуаро и Лаццари, как вдруг заметил в саду под окном двоих людей. Они стояли рядом с коричневой тачкой. Мне были видны только макушки. Это были мужчина и женщина, они обнимались. Женщина как будто споткнулась или ослабла, ее голова свесилась набок. Спутник сильнее прижал ее к себе. Я сделал шаг назад, но недостаточно проворно: человек внизу поднял голову и увидел меня. Это был Томас Бригнелл, помощник клерка. Его лицо мгновенно стало свекольным. Тогда я отошел от окна еще дальше, чтобы совсем не видеть сада. Бедняга Бригнелл, подумал я; зная, как ему трудно встать и высказаться перед всеми, даже не представляю, до чего он смущен сейчас, когда его застукали в объятиях подружки.
Лаццари продолжал говорить:
– Когда я вернулся с ключом, я постучал еще раз, – убедиться, что не ворвусь в номер к молодой даме в самый неподходящий момент, но она опять не открыла! Тогда я отпер дверь сам… и вот что я увидел!
– Дженни Хоббс специально попросила номер на пятом этаже? – спросил я.
– Нет, она не просила. Я обслуживал ее сам, поскольку мой драгоценный клерк Джон Гуд, которому я всецело доверяю, был занят другим делом. Мисс Хоббс сказала: «Дайте мне любую комнату, только скорее! Скорее, умоляю».
– На стойке портье появлялась записка с объявлением о ее убийстве? – спросил Пуаро.
– Нет. На этот раз никаких записок не было, – сказал Лаццари.
– В номер приносили еду или напитки, она что-нибудь заказывала?
– Нет. Ничего.
– Вы справились у всех служащих отеля?
– Да, у всех до единого. Месье Пуаро, мы искали повсюду…
– Месье, несколько мгновений назад вы описали Дженни Хоббс как молодую леди. Сколько ей было лет, по-вашему?
– О… я должен просить у вас прощения. Нет, она была не молода. Но и не стара.
– Могло ли ей быть лет, скажем, тридцать? – спросил Пуаро.
– Полагаю, ей могло быть и сорок, но женский возраст так трудно поддается оценке.
Пуаро кивнул.