На что Андропов несколько неожиданно для меня сказал: «Между прочим, кажется, кто-то из французских просветителей XVIII века высказал мысль о том, что плохое правительство тогда попадает в опасное положение, когда оно пытается сделаться лучше». Дальше он эту тему развивать не стал…
Андропов любил мыслить аллегориями и обладал чувством юмора. Он почти наизусть знал Ильфа и Петрова. Любил цитировать их, а иногда и сам не прочь был подшутить. Вскоре после того как его назначили председателем КГБ, он позвонил мне и говорит: «Олег Александрович, куда вы исчезли? Приезжайте к нам, посадим вас (на слове «посадим» он сделал многозначительную паузу)… напоим чаем».
О. Трояновский, с. 308–309.
* * *
Говорили, что он любил виски, джаз и живопись Пикассо, знал английский язык и обожал романы Жаклин Сюзанн. Более серьезным штрихом, позволявшим считать, что Андропова заботила не только консолидация «разболтавшейся» системы, но и ее модернизация, были его тесные, даже дружеские отношения с Яношем Кадаром. Эти два убежденных коммуниста, прослужив в разное время во главе ведомств безопасности своих стран и пройдя вместе через кошмар 1956 г. в Будапеште — Андропов был в это время послом в Венгрии и, как утверждают, «открыл» Кадара как спасительную альтернативу, и М. Ракоши и И. Надя, — похоже, пришли к одному выводу: чтобы выжить р меняющемся мире, социализм должен меняться вместе с ним. Не исключено, что для обоих осторожный реформизм был не только рациональным итогом пережитого, но и формой покаяния, способом замолить прошлые грехи и успокоить совесть — верный признак ее наличия.
А. Грачев, с. 83–84.
* * *
За весь период пребывания на посту Председателя Комитета Ю. В. Андропов не имел — и я могу это засвидетельствовать — ни одного выходного дня. Он приезжал в Комитет и в воскресенье, работал всегда с полной нагрузкой, не считаясь с состоянием своего здоровья.
А работать ему было очень нелегко! Его заместителями стали люди, можно сказать, приставленные к нему Брежневым: С. К. Цвигун, вместе с которым работал Брежнев в Молдавии, и Г. К. Цинев, работавший с генсеком в Днепропетровске. За спиной Андропова они давали Брежневу информацию (чаще всего тенденциозную!), которая настораживала генсека. Он принимал ее за истину и нередко поддерживал предложения Цвигуиа и Цинева, которые не совпадали с точкой зрения Андропова. Юрий Владимирович прекрасно понимал это, но слишком много было у него серьезных дел государственного масштаба…
Юрий Владимирович не критиковал своих предшественников. Я ни разу не слышал от него каких-либо замечаний в адрес Семнчастного или Шелепина, хотя, безусловно, видел их просчеты и ошибки. Главными для него были проблемы сегодняшнего дня. Он много раз доказывал Брежневу необходимость сохранить и использовать все достижения, которые, несомненно, были у Хрущева. «Есть отметка сегодняшнего дня, есть уровень нашего времени, — говорил он, — и давайте идти от этой отметки. Легче всего судить прошлое, надо видеть настоящее и будущее».