М. Докучаев, с. 176.
* * *
Генсек плавать любил и порой не вылезал из воды по два с половиной часа. Рядом с ним всегда находился В. Медведев и еще один телохранитель, а чуть поодаль плыла лодка, в которой сидели еще двое. Но и этого было мало: за лодкой следовал катер с аквалангистами и доктором-реаниматором.
Однажды Л. Брежнев попал в сильное течение, но от помощи охраны отказался и боролся с течением сам. В результате его и охранников отнесло далеко за зону, аж в район профсоюзного санатория. А оттуда им всем затем пришлось несколько километров шагать пешком обратно.
Ф. Раззаков, с. 240.
* * *
Леонид Ильич любил заплывать далеко в море. Виктория Петровна всегда говорила: «Ну, дед опять в Турцию поплыл».
Л. Брежнева, с. 475 [14].
* * *
Отец ушел. На палубе остались Брежнев, Подгорный, Кириленко, Гречко, Устинов, министры, адмиралы, конструкторы. У Леонида Ильича спало напряженно-внимательное выражение. Глаза его повеселели.
— Что ж, Коля, — обратился он к Подгорному, — забьем «козла»?
Принесли домино. Брежнев, Подгорный, Кириленко и Гречко отдались любимому занятию. К возвращению отца стол очистили.
С. Хрущев, с. 56.
* * *
Субботними вечерами, в основном на отдыхе, он очень любил играть в домино с охраной. Вот эти игры просто сводили с ума Викторию Петровну, так как они обычно заканчивались около трех часов ночи, и она, бедная, не спала, сидела рядом с Леонидом Ильичом и клевала носом. Начальник охраны вел запись этих партий. Они садились за стол где-то после программы «Время» — и пошло! Игра шла «на интерес». Веселое настроение, шутки-прибаутки, но проигрывать Леонид Ильич не любил, и когда «карта» к нему не шла, то охрана, если говорить честно, старалась подыграть, а Леонид Ильич делал вид, что не замечает.
Ю. Чурбанов, с. 369 [13].
* * *
Он был в то время в Пицунде. Я прилетел туда. Он как раз купался. Я искупался с ним. Потом сели играть в домино, я со своим помощником, он — со своим. Несколько раз оставили Брежнева «козлом».
Выпили рюмку коньяку, потом вторую. Пил он здорово.
Г. Воронов, с. 185 [13].
* * *
Провожал нас Брежнев. В предотъездной суете мне бросилась в глаза непонятная перемена в поведении Леонида Ильича. Его всегда отличала широкая располагающая улыбка, готовая сорваться с языка шутка. На сей раз он был мрачен, даже отцу отвечал односложно, почти грубо. Остальных же просто не замечал. А ведь еще несколько недель назад при встрече он расцветал, широко раскрывал объятия, за чем неизменно следовали пахнущие дорогим коньяком и одеколоном поцелуи.
С. Хрущев, с. 55.