— У вас болит голова? — спросила жена доктора.
— Немного, — ответил Ричер.
— Вы знаете, какой сегодня день?
— Да.
— А кто сейчас президент?
— Чего?
— Фермеров Небраски.
— Понятия не имею.
— Мне бы следовало перебинтовать ваше лицо.
— Это ни к чему, — сказал Ричер. — Лучше одолжите мне ножницы.
— Зачем?
— Увидите.
Она нашла ножницы, а он — остатки клейкой ленты. Затем Ричер вырезал аккуратный кусок длиной в восемь дюймов и положил его на стол липкой стороной вверх. После этого он отрезал кусочек в два дюйма в виде треугольника. Одну сторону треугольника он приклеил в центре восьмидюймовой полоски, взял ее со стола и плотно приложил к лицу — получилось, что широкая серебристая полоса протянулась от одной щеки к другой, сразу под глазами.
— Это лучшая полевая перевязка в мире. Однажды морские пехотинцы перевозили меня из Ливана в Германию, зафиксировав нижнюю часть моего кишечника такой лентой.
— Она же не стерильная.
— Почти стерильная.
— Это не может быть удобно.
— Однако я все могу видеть, а это самое главное.
— Похоже на боевую раскраску, — заметила Дороти Коэ.
— Что ж, еще одно достоинство.
На кухню вошел доктор и секунду на него смотрел, однако говорить ничего не стал.
— Что дальше? — спросил он.
Они вернулись в столовую и остались сидеть в темноте, чтобы наблюдать за дорогой. Где-то находилось еще трое «кукурузников», и они могли сюда вернуться, чтобы отпустить своих товарищей отдыхать. Нечто вроде работы по сменам. Ричер надеялся, что рано или поздно они появятся, и оставил «ремингтон» и клейкую ленту под рукой.
— Мы не слышали никаких новостей, — сказал доктор.
Джек кивнул.
— Потому что вам запретили пользоваться телефоном. Но он звонил, и вы решили, что вам хотели сообщить какие-то новости.
— Мы думаем, случилось три события. Потому что телефон звонил три раза.
— Какие у вас предположения?
— Война между гангстерами. Осталось три человека, три телефонных звонка. Может быть, они мертвы.
— Все не могли погибнуть. Победитель должен уцелеть. Обычно война гангстеров не заканчивается самоубийствами.
— Ладно, тогда два трупа. Может быть, человек из «Кадиллака» добрался до итальянцев.
Ричер покачал головой:
— Скорее наоборот. С человеком из «Кадиллака» разобраться было совсем нетрудно. Он остался один, в незнакомой местности. Для него здесь все очень необычно. К этому трудно быстро привыкнуть. Итальянцы находятся тут дольше. Более того, дольше меня, а мне кажется, что я провел у вас целую вечность.
— Я не понимаю, при чем здесь война гангстеров, — сказала жена доктора. — Почему преступнику из Лас-Вегаса или из другого места выходить из игры, если двое его людей пострадали в Небраске?