Хотя и понимала что, скорее всего, ничего бы не вышло. Никто не учил ее, как убивать демонов.
Из-за сильного, дующего со стороны моря ветра туман стал редеть, и спутники увидели деревню, находящуюся на берегу узкого скалистого фьорда, расположенную чуть ниже того места, где они стояли. Поливаемые дождем черно-серые дома, жалкое подобие храма Шестерых, вытащенные на берег рыбацкие лодки и приземистая туша парома с поднятыми вверх водяными колесами. Над каждым домом путеводным маячком горел желтый фонарь.
— Наконец-то, — проворчала Лавиани.
Они спустились вниз по склизкой грязи и мокрым камням в тот момент, когда небо загустело, налилось серым и начало стремительно меркнуть.
Единственная улица была пустынной и холодной, точно могила.
— Вот трактир. Уже заперто. — Тэо дернул дверь.
Лавиани держалась чуть в стороне и внимательно смотрела на низкие дома и сараи. Понимала, что зря тревожится, ведь цепочка фонарей говорила о том, что опасности нет, но ничего не могла с собой поделать. Кожей чувствовала — что-то не так.
Шерон ловко поймала рукой подпрыгнувшие косточки, сунула их обратно в сумку и решительно постучала.
Почти минуту висела зловещая тишина.
— Кто?!
— Путники! Открывай! — повысив голос, сказала она.
Загремел засов, застучали щеколды, скрипнул ключ в замочной скважине, дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы грубая мужская рука схватила Шерон и, прежде чем та опомнилась, втащила ее внутрь. Следом проскользнули Тэо и Лавиани, а мужчина уже захлопнул дверь и поспешно ставил засов на место.
В зале, казалось, собралась вся деревня, так тесно здесь было. Испуганные женщины с детьми, мрачные рыбаки, уткнувшиеся в кружки с кислым элем. Под столами лежали собаки.
— Совсем ополоумели! Храни вас Шестеро путешествовать в такое время! — Тот, кто впустил их, произнес это нервно и зло.
Высокий, с покатым лбом, маленькими глазками и густой седоватой бородой, человек мельком посмотрел на Шерон и увидел наконец алый плащ.
Люди тоже стали поворачиваться к вновь прибывшим, и их угрюмые, несчастные лица загорались радостью и надеждой. Раздались изумленные вскрики, благодарственные молитвы Шестерым, какая-то девушка спрятала лицо в ладонях и заплакала. Теперь все без исключения увидели плащ, алые бусы и алый браслет на левой руке, собранный из костяных пластинок рога нарвала.
Трактирщик тем временем неловко поклонился:
— Простите меня, госпожа, за бесцеремонность. Я не узнал вас. Слава Шестерым, что вы наконец-то пришли. Почему так задержались?
— Не понимаю, — нахмурилась девушка.
— Разве вы не из Ринта? — спросил один из мужиков, сидевший за ближайшим столом. — Мы посылали за указывающими еще неделю назад!