Паром вплыл под строение. Здесь было еще темнее и холоднее, резко и крепко пахло соленой водой, а также водорослями и ракушками, плотно облепившими камни. Пружина поднял взгляд вверх, туда, где на высоте сорок с лишним ярдов раскинулся, словно огромный зонт, мрачный купол. Не будь наверху продолговатых окон, отсюда казавшихся совсем маленькими, он вряд ли смог бы рассмотреть детали.
Но тусклый свет, проникая внутрь, разгоняя густые тени, предоставив возможность любоваться прекрасно сохранившимися фресками белокрылых львов, на спинах которых, пригибаясь к пушистым гривам, мчались молодые люди в черных свободных одеждах. Они неслись сквозь огненный дождь вперед, к только им известной цели, разрубая сияющими мечами тени, оказавшиеся на пути, закрываясь золотыми круглыми щитами от алых молний.
— Забери меня Скованный! — произнес он. — Это же…
— Ученики того, кого ты сейчас назвал. — Шерон смотрела в том же направлении. — Тион, Арила, Нейси, Гвинт, Лавьенда, Кам, Марид, Нэко, Войс и многие другие. Очень красиво. За тысячу лет эта фреска наверняка растеряла большинство своих красок, но до сих пор выглядит потрясающе. Я видела ее трижды и каждый раз не устаю поражаться мастерству художников. А ты что думаешь, Лавиани?
Та с неохотой подняла голову:
— Мне нет дела до мертвецов, указывающая. Ни до тех, кто рисовал. Ни до тех, кто здесь нарисован. Они давно уже обратились в прах.
— Люди, быть может, и стали прахом, но не то, что они создали.
— Ну… это вопрос времени. Все исчезает… — Сойка уже смотрела вперед. — А я так и вовсе вижу ее в первый и в последний раз. И забуду уже к вечеру.
Шерон переглянулась с Тэо, и тот печально покачал головой. Лично он жалел, что полутьма не позволяет рассмотреть все детали огромного изображения.
— Как называется это место? — спросил акробат, когда паром выплыл из-под купола.
— Герои.
— Странно.
— Почему? Они все герои. Те, кто сражался с асторэ. Усмирял шауттов, делил один костер с великанами и дружил с эйвами. Они — наша последняя легенда. Те, кто завершил Эпоху Процветания. Не согласен?
— Что легенда — да. Конечно. Но за каждым из них тянется мрачный след. Кровавая история. Можно ли таких людей называть героями?
Вновь подала голос Лавиани:
— Ты беспросветный романтик, циркач. Героем не становятся, рубя мечом ромашки на поле. Обычно за теми, кто превращается в легенду, горы трупов, реки крови и целый воз предательств, измен и насилия.
— В нашей компании хоть кто-то должен быть романтиком, — улыбнулся он. — Я просто обязан разбавлять твой мрачный взгляд на жизнь.