Концепцию реальности, на которой базируется наука, можно распространить и на искусство, если ввести (Э.М. Форстер) различие между «плоскими» и «телесными» действующими лицами. Действия «плоского» персонажа почти полностью предсказуемы, а вот «телесный» способен «убедительно удивить» читателя.
Искусство соединяется с наукой в жизни многих учёных.
Что касается процессов мышления и его результатов, то каждый читатель, наверняка, уже не раз встречался с выражением «красивое решение», «красивый ответ», что также роднит данную тему с искусством.
Вот, например, математика — язык символов, созданный человеком для отображения, как ему казалось, объективных закономерностей природы, то музыка — как раз язык отображения и передачи закономерностей субъективных, то есть прежде всего эмоций, чувств человека. Древние говорили: «Музыка — искусство интонаций» — и это безусловно так: сила воздействия музыки опирается на всю мощь нашего подсознания, на пришедшие нам от предков инстинкты самовыражения и реакции на непроизвольные эмоции других. Не зря церковный орган так близок по тональности к голосу человека! И хоры певчих не зря звучат под церковными сводами. Интонации — ключ к подсознанию человека.
Современные приложения теории творчества опираются не только на логические и обозначенные некогда принципы из области сознательного, но и наработки психологов о бессознательном — отсюда принцип «страдания и удовольствия», «навязчивого образа», принцип красоты, гармонии, наконец.
К взаимопересечениям чувственного и логического ученые обращались во все времена. «Без веры во внутреннюю гармонию нашего мира не могло быть никакой науки. Эта вера есть и всегда останется основным мотивом всякого научного творчества», считал Альберт Эйнштейн.
Хорошо известно, что Леонардо да Винчи был в равной мере гениальным и художником, и учёным. Менее известно, что Галилео Галилей помимо своих весьма продуктивных занятий естественными науками увлекался и рисованием, и музыкой (это и не удивительно для сына создателя жанра оперы). Мало кто знает, что Исаак Ньютон, будучи ещё ребёнком, покрывал стены комнаты своими рисунками. Когда он подрос, то построил и смастерил множество механизмов, чтобы проверить, как действуют в реальности ранее нарисованные им предметы. А где была бы сегодня вся наша наука, если бы скрипка не спасала самолюбие Альберта Эйнштейна, когда учитель бранил его за неуспехи в учёбе?
Способность художественного мышления находить новые приложения возникающих концепций подтверждает пример изобретателя парохода — инженера Роберта Фултона. Когда он обучался живописи под руководством Бенджамина Уэста в конце XVIII века в Англии, то изучал и прикладное искусство. В ходе изучения он узнал, как работает ткацкий станок. Способность наблюдать и подмечать детали, развитая в ходе обучения искусству, стала основой его работы в будущем.